Америки. Неужели для этой цели он участвовал в «экспедициях» Савинкова на территории Советской России? Что это были за «экспедиции» – известно: убийства, грабежи, диверсии, зверства Булак-Балаховича и других савинковских подручных. Оказывается, все это лишь «сбор информации для влиятельных сфер».
«…Я прибыл в Советскую Россию по собственной инициативе, узнав от Н. Н. Бунакова о существовании, по-видимому, действительно серьёзной антисоветской группы.
Антибольшевистским вопросом я усиленно занимался всегда и посвятил ему большую часть времени, энергии и личных средств. Могу, например, указать, что савинковщина с 1920 по 1924 год обошлась мне, по самому скромному подсчёту, в 15-20 тысяч фунтов стерлингов.
Я был в курсе русских дед на основании присылаемых мне информации из разных источников России, но не непосредственно, а также из источников английской и американской разведок».
В этом показании нельзя не отметить то, что Рейли прибыл в Россию «по собственной инициативе». Рано или поздно он осуществил бы свою поездку в Россию. Инициатива «Треста» явилась лишь некоторым стимулом к этому.
Стремление Рейли организовать «экспорт» музейных ценностей из России (он предлагал себя в качестве «первых рук») понятно: так он полагал вернуть затраченные им лично суммы на «экспедиции» Савинкова.
Интересны показания Рейли о знакомстве с А. И. Гучковым, лидером «октябристов» в Государственной думе и военным министром в кабинете князя Львова:
«Гучкова я знаю с 1910 года, когда нас связывал очень сильный общий интерес к авиации. Возобновил же знакомство с Гучковым только летом 1924 года при посредстве Савинкова, который ввиду своего отъезда просил меня поддержать связь с Гучковым…
Из намёков Савинкова я понял, что он на Гучкова рассчитывает в получении технических средств для террора. В
технические планы Савинкова и Гучкова я не был посвящён, но догадывался, что дело шло о каких-то новых газах».
Рейли обмолвился Якушеву, что ему известны агенты английской разведки в советских учреждениях, но во время допросов об этом упорно молчал. Много распространялся на общие темы, забыв, что он обвиняемый, а не консультант «по русскому вопросу». Рейли все ещё не понимал, что «влиятельные сферы», которые он консультировал раньше, теперь не заинтересованы в судьбе своего консультанта. Когда же Рейли было объявлено постановление коллегии ОГПУ о применении к нему высшей меры наказания, что приговор 1918 года будет исполнен, то былая выдержка изменила ему.