Проблема эта не слишком тревожила его. В глубине своей философской души он знал: в надлежащий момент он сумеет ее разрешить. А пока А-Чун дал ясно понять, что, несмотря на свое благодушие, именно он безраздельно вершит судьбами остальных А-Чунов.

Семейство продержалось лишь неделю, а затем вместе с

А-Чуном и штатом прислуги возвратилось в бунгало. После этого случая никто не смел выражать недовольство, 14 Локаут (англ. lock out, буквально – запирать дверь перед кем-либо) – закрытие предприятий и массовое увольнение рабочих с целью оказания на них экономического давления, предотвращения и подавления забастовок.

если А-Чун выходил в великолепную гостиную в костюме, состоящем из голубого шелкового халата, ватных туфель и шелковой черной шапочки с красным шариком на макушке, или когда появлялся, посасывая трубку с серебряной чашечкой на тонком мундштуке, среди офицеров и штатских, куривших сигареты и сигары на просторных верандах или в курительной комнате.

А-Чун занимал совершенно особое положение в Гонолулу. Он не выезжал в свет, но двери любого дома были открыты для него. Сам он никого не посещал, кроме нескольких китайцев-купцов; зато он принимал у себя и всегда распоряжался хозяйством и всеми домочадцами, а также главенствовал за столом.

Китайский крестьянин по рождению, он был теперь в центре атмосферы утонченной культуры и изысканности, не имеющей себе равных на гавайских островах. И не нашлось бы ни одного человека на Гавайях, кто бы счел ниже своего достоинства переступить порог дома А-Чуна и пользоваться его гостеприимством. Прежде всего, потому что бунгало А-Чуна отвечало требованиям самого безукоризненного вкуса. Далее, А-Чун был могуществен. И, наконец, А-Чун являл образец добродетели и честного предпринимательства. Хотя деловая мораль была на Гавайях строже, чем на материке, А-Чун превзошел всех дельцов Гонолулу своей беспримерной, скрупулезной честностью. Вошло в поговорку, что на слово А-Чуна можно положиться так же, как на его долговую расписку. Ему не нужно было скреплять свои обязательства подписью. Он никогда не нарушал слова.

Через двадцать лет после того, как умер Хотчкис из фирмы «Хотчкис, Мортерсон и К°», среди забытых бумаг была обнаружена запись о ссуде в триста тысяч долларов, выданной А-Чуну. В то время А-Чун состоял тайным советником при короле Камехамехе II. В суете и неразберихе тех дней – дней процветания и обогащения – А-Чун забыл об этом деле. Не сохранилось никакой расписки, никто не предъявлял А-Чуну иска, тем не менее он полностью рассчитался с наследниками Хотчкиса, добровольно уплатив по сложным процентам сумму, которая значительно превышала основной долг.