– Ну, знаешь! Изломать все к черту, чтоб потом отказаться? А фонарик зачем? Что они там ищут?

– Хоть убей, не понимаю, – сказал Ян. Да ну их. Пошли за помпой.

Они без труда сняли помпу со шпангоута, на котором она была закреплена.

– Ну вот, совсем Другое дело, – с удовлетворением сказал Бернар. – Лодочка у вас будет – всем на загляденье.

Грохот в капитанской каюте усилился. Те двое, как видно, работали уже кувалдой. Сторож забеспокоился.

Надо все-таки позвонить хозяину.

Он ушел, но вскоре вернулся:

– Говорит, что за дерево они заплатили и пусть делают с ним, что хотят. А вот находиться здесь после шести вечера запрещено. Придется их выпроводить. Пошли со мной.

Увидев сторожа, громилы немного растерялись, но тут же снова взялись за свое как ни в чем не бывало!

– Хозяин звонил, – сказал Бернар. – Он никому не разрешает оставаться на борту после шести вечера.

– Это почему же? – раздраженно спросил Блондин. У

него был писклявый голосок, совсем не подходивший к его массивной фигуре с широкой грудью и бычьей шеей.

– Спрашивайте у хозяина. Я тут ни при чем.

– Днем нам, может, некогда, – огрызнулся Блондин.

Но Бернар не сдавался:

– Ничем не могу помочь. Придется вам уйти.

Усач плюнул со злости, но все-таки пошел прочь.

Блондин еще помахал кувалдой, посветил фонариком, потом тоже нехотя поплелся к трапу, бросив через плечо:

– Хозяйский прихвостень!

Красная машина умчалась.