– Создатель, опять чесноку наелась!. О господи, как только тебя муж терпит!..
– И он тоже ест, – быстро ответила секретарша. – А
когда оба едят – ничего не чувствуют и оба довольны…
– Ироды! – простонал Крыленко. – Хорошо вам ничего не чувствовать. А мне каково, сатаны!. Скажите, молодой человек, вы тоже лопаете чеснок? И тоже его любите?
– Не очень. Если не считать колбасы с чесноком.
– Колбасы? – оживился Крыленко. – Так це зовсим друго дело, как говорят поляки. Колбаса без чеснока – какая же это колбаса?! Это чёрт знает что, а не колбаса!.
После утренней зорьки, у костра, вскипятить крепкого чая с дымком и съесть кусок ржаного хлеба с такой колбасой!.
Превосходно!.
Он засмеялся, а потом добавил:
– Соня, скажи, чтобы подготовили приказ о назначении этого старца следователем по важнейшим делам. Дать ему месяц на ликвидацию ленинградских дел и переезд в Москву. И обеспечить жильём.
Через месяц я переехал в Москву и приступил к своим новым обязанностям.
А вскоре после этого, рано утром, меня вызвал Крыленко. Я застал его сидящим за шахматным столиком в обществе одного прокурора, считающегося хорошим игроком. В наркомате знали, что Крыленко часто приезжает до начала работы, чтобы поиграть в шахматы.
Посмотрев на Крыленко, я заметил его мрачный вид и понял, что он проигрывает.
– Послушайте, Шейнин, – сказал он, – сегодня же выезжайте в Смоленск. Там вскрыты крупные хищения и самое нахальное мошенничество. Местная прокуратура сама не справится. Дело сложное. Правда, там ещё никого не убили, что вас, вероятно, больше бы устроило, но ехать надо. И постарайтесь не задерживаться – предстоит другая командировка. Привет!.
Вечером того же дня я выехал в Смоленск и приступил там к выполнению задания. Дело действительно оказалось довольно сложным, и работать пришлось с большим напряжением. Впрочем, как часто бывает по делам о хищениях и взяточничестве, обвиняемые так рьяно топили друг друга и так сваливали вину один на другого, что в конце концов удалось распутать весь это клубок. Через три недели, объявив обвиняемым об окончании следствия, я выехал в Москву, захватив с собой дело, состоявшее из трёх томов.
Случилось так, что из Смоленска я выехал далеко за полночь поездом, следовавшим в Москву с тогдашней границы. Мне повезло – в этом поезде нашлось свободное место в спальном вагоне, и я занял его, предвкушая приятную возможность хорошо выспаться до Москвы.
Удобно устроившись в уютном двухместном купе, я разделся и мгновенно уснул, положив толстый портфель с делом под подушку.