Аввакум подвел Прекрасную фею к стулу, у которого сидел Хари, и сказал:

– Вот, Хари, твоя невеста. Танцуй теперь с нею ты, а я вас запечатлею на киноленте. В день, когда вы будете праздновать вашу серебряную свадьбу, мы с вами покрутим этот фильм и от души посмеемся.

– Боцман, давай-ка что-нибудь из «Веселой вдовы»! –

кричит возбужденная Прекрасная фея. Глаза ее вызывающе горят, хотя блеск их уже не так ярок.

«Боцман» со свирепым выражением лица растягивает гармонь. Его огромные лапы, кажется, готовы кого-то раздавить. Аввакум нажал на рычажок кинокамеры: в объективе Хари и Прекрасная фея.

Вдруг сверху донесся голос профессора:

– Потише, не шумите!

Он прозвучал, как сигнал тревоги. Все замерли на какое-то время.

– Пойдемте в лес, – тихо предложила Прекрасная фея. –

Хотите?

Обед прошел весело. Даже профессор несколько оживился. Перед тем как выпить свой кофе, он сказал:

– Я решаю, дети. – Он пристально всматривался в племянника и в Прекрасную фею. – Решаю труднейший ребус, какого мне еще ни разу не приходилось решать в жизни. – Он помолчал немного, отпил кофе и добавил: –

Ужасный ребус! Должен вам признаться, дети, что я уже наполовину решил его. – Он почему-то по-прежнему пристально, не мигая, смотрел только на них. – Но до наступления сумерек я его окончательно одолею, будь он неладен.

Можете не сомневаться!

– Непременно, дядя! – прощебетала Прекрасная фея. –

Вы его решите, этот ребус, мы абсолютно уверены, что вы решите его, правда, Хари?

– О чем говорить, – буркнул в ответ Хари и зевнул. Он по-прежнему все время что-то чертил и мастерил в связи с предстоящей выставкой.

«Боцман» помог профессору подняться в свой кабинет.

Снег прекратился, полил дождь. Капли стучали по стеклу сердито и настойчиво. С пасмурного неба как будто уже начинали спускаться ранние сумерки.

«Боцман» тихонько спел несколько испанских песен, едва касаясь пальцами струн своей видавшей виды гитары.