– Послушай-ка моих менестрелей, отец! – сказал Смит.

– Нынче утром я со злобой в сердце смеялся над ними, что вот они распелись, чудаки, когда впереди столько еще зимних дней. А теперь как будто по душе мне их веселый хор, потому что и у меня, как у них, есть моя Валентина.

Пусть ждет меня завтра какая угодно беда – сегодня я самый счастливый в Перте человек, в городе и по графству, в крепостных стенах и на вольном поле.

– Однако мне время умерить твою радость, – сказал старый Гловер, – хоть, видит небо, я разделяю ее. Бедный

Оливер Праудфьют, безобидный дурак, которого мы с тобою оба так хорошо знали, нынче утром был найден мертвым на улице

– Но оказался лишь мертвецки пьян? – сказал Смит. –

Чашка крепкого бульона да крепкая взбучка от супруги живо вернут его к жизни.

– Нет, Генри, нет. Он убит – зарублен боевой секирой или чем-то в этом роде.

– Быть не может! – вскричал Смит. – Он был такой быстроногий! Хоть весь Перт ему подари, не доверился бы он своей руке там, где ему обещают спасение пятки.

– Ему не дали сделать выбор. Удар нанесен в затылок, у самой шеи. Убийца, как видно, меньше его ростом и пустил в ход боевой топорик латника или другое подобное оружие, потому что лохаберская секира снесла бы верхнюю часть черепа. Так или иначе, он лежит мертвый, с размозженной головой, и рана, скажу я, ужасна.

– Непостижимо! – сказал Генри Уинд. – Он заходил ко мне вчера в полночь в наряде танцора. Был вроде как в подпитии, но не шибко пьян. Он мне что-то наплел, будто за ним гнались какие-то озорники и ему грозит опасность…

Но, увы, ты же знаешь, что это был за человек! Вот я и подумал, что он расхвастался, как всегда, когда захмелеет, и – да простит меня милосердная дева! – я отпустил его, отказавшись проводить, и поступил бесчеловечно. Святой

Иоанн мне свидетель, я пошел бы провожать каждого, кто нуждается в защите, а уж тем более его, с кем я часто ел за одним столом и пил из одной чаши. Но кому во всем роде человеческом могла прийти в голову блажь расправиться с таким безобидным простаком, способным причинить другому вред разве только пустой болтовней!

– Генри, он был в твоем шлеме, в твоем кафтане буйволовой кожи, при твоем щите… Как он их получил?

– Он просто попросил их у меня на одну ночь, а я был в расстройстве и рад был поскорее от него отвязаться. Я и праздника не справлял и не хотел никого принимать – все из-за нашей с вами размолвки.

– Бэйли Крейгдэлли и все наши умнейшие советники того мнения, что убить замышляли тебя и что ты должен отомстить как подобает за нашего согражданина, принявшего смерть, предназначенную тебе.