Лекарю, как ни был он закален, претило переступить порог человека, к чьей смерти он был непосредственно причастен, пусть даже вследствие ошибки.
– Отпустите меня, женщины, – сказал он, – мое искусство может помочь только живым – над мертвыми мы уже не властны.
– Да нет, больной наверху – меньшой сиротка…
Пришлось Двайнингу войти в дом. Но когда он перешагнул порог, его поразило, что одна из кумушек, хлопотавших над мертвым телом, вдруг оборвала пение, а другая сказала остальным:
– Во имя господа, кто вошел?.. Проступила большая капля крови.
– Да нет, – возразил другой голос, – это капля жидкого бальзама.
– Нет, соседки, то была кровь… Еще раз спрашиваю: кто вошел в дом?