– Ну, что ты теперь скажешь? – спросила старуха своим хриплым, грубым голосом. – Не говорила я разве тебе, что расплата придет как раз в той самой пещере, где ты тогда укрылся?

– Wetter und Sturm 313 , ведьма ты этакая! – отвечал

Хаттерайк. – Побереги свои дьявольские наветы, пока в них нужда будет. Ну как, Глоссина видала?

313 Непогода и буря (нем.).

– Нет, – ответила Мэг Меррилиз, – маху ты дал, кровопийца проклятый! Теперь тебе уж твой искуситель не поможет!

– Hagel, – воскликнул негодяй, – мне бы его только за горло схватить! Но что же мне теперь делать?

– Делать? – переспросила цыганка. – Сумей умереть как мужчина, не то тебя повесят как собаку.

– Повесят! Чертова ведьма! Еще та конопля не посеяна, из которой веревку будут вить, чтобы меня повесить.

– Посеяна, выросла, снята и спрядена. Разве я не говорила тебе, когда ты моих просьб не слушал и маленького

Гарри Бертрама увез, – разве я не говорила, что он воротится сюда на двадцать втором году жизни, когда минет срок его мытарств на чужой стороне? Не говорила я разве, что от старого останется одна только искорка, но она разгорится снова?

– Верно, старуха, ты все это говорила, – сказал Хаттерайк голосом, в котором слышалось отчаяние. – И, Donner und Blitzen, должно быть ты говорила правду. . Этот молокосос из Элленгауэна всю жизнь у меня был как бельмо на глазу! А теперь из-за этого проклятого Глоссина ребят моих порубили, шлюпки потопили, люгер, и тот, должно быть, взяли: там и народу-то столько не оставалось, чтобы судно в море увести, а защищаться и совсем некому было; простая рыбацкая лодка, и та могла его забрать. А что теперь хозяева скажут? Hagel und Sturm, теперь мне и показаться во Флиссингене нельзя.

– Да и не понадобится, – сказала цыганка.

– Что ты там делаешь и почему не понадобится? –

спросил Хаттерайк.

Разговаривая с ним, Мэг собирала в одну кучу пеньку.

Перед тем как ему ответить, она полила всю эту кучу спиртом, а потом кинула туда зажженную головню; та мгновенно вспыхнула, и пирамида яркого света взметнулась к самому своду. В это мгновение Мэг спокойным и твердым голосом произнесла:

– Потому что час настал и человек пришел.

По условленному сигналу Бертрам и Динмонт выскочили из засады и кинулись на Хаттерайка. Хейзлвуд ничего не знал о готовившемся нападении и немного замешкался.