Когда он вернулся, на плечах его лежала длинная сухая мачта-травинка.

К вечеру корабль был спущен на воду. Иван Гермогенович пробил острым камнем в середине листа дыру, вогнал в эту дыру мачту, а потом облепил пол вокруг мачты толстым слоем глины и сказал:

– Завтра солнце обожжет глину, и наша мачта будет пришита к кораблю крепко-накрепко.

Профессор осмотрел корабль, немного подумал, потом взял из рук Вали длинную веревку и прошел к узкому концу листа. Здесь он нагнулся, накинул петлю на черешок и с силой натянул веревку. Лист дрогнул, конец его, зашлепав по воде, немного приподнялся вверх. Теперь дубовый лист был совсем похож на корабль. Он покачивался, высоко приподняв нос над водой.

– Вроде гуся шею выгнул, – засмеялась Валя. – Вот если бы еще парус поставить!

– Будет и парус, – уверенно сказал Иван Гермогенович,

– из лепестка какого-нибудь сделаем!. Только сейчас, пожалуй, не стоит его ставить. Это уж потом. В день отъезда. А то еще высохнет на солнце, скукожится, превратится в лохмотья.

Иван Гермогенович крепко забил в берег толстый кол и так же крепко привязал к нему волосяной веревкой корабль.

– Ну, – потирая довольно руки, сказал Иван Гермогенович, – на таком замечательном корабле нетрудно будет совершить даже большое кругосветное путешествие!

Тем временем Валя забралась по веревке на нос корабля и осколком ракушки что-то начертила там.

– Что там еще? – спросил Иван Гермогенович.

– Мы позабыли назвать наш корабль, – сказала Валя, –

но теперь у него будет неплохое название! Вот смотрите!

Валя спрыгнула вниз. Иван Гермогенович подошел поближе и приложил ладонь козырьком к глазам.

– Гм... Что ж... Неплохо! – одобрил он.

На носу корабля было выцарапано крупными буквами одно только слово: «КАРАБУС».

На другой день путешественники начали шить дорожную одежду из лепестков, а когда одежда была готова, Иван Гермогенович и Валя принялись перекатывать на

«Карабус» бочки с медом. В хозяйственных хлопотах прошел весь день.

Опухоль на ноге Карика почти пропала, и он уже пытался ходить и даже несколько раз пробовал помогать профессору и Вале катать бочки с медом. Но Иван Гермогенович не позволял ему подниматься с постели, и каждый раз, когда Карик вставал, профессор сердито кричал:

– Ты опять встал? Ох, кажется, я привяжу тебя к постели веревками, если ты будешь поминутно вскакивать!