***

Маленькое самостоятельное государство требовало признания своих прав на гражданство, и король был вынужден отправить к шевалье свое посольство.

Маркиз Прюнево, глава этой миссии, доказывал де Еону:

– Все уже довольны судьбой. Осталось только решить с вами. Король прощает вам все ваши удивительные метаморфозы. Только верните нам все документы, прекратите дерзить министрам. А также избегайте мест, где вас могут встретить лица из семейства Герши… При этих условиях приезжайте на родину.

Они пробеседовали полгода (!), после чего Прюнево не выдержал и уехал в Париж, где заявил:

– Он остался неумолим.

– Постойте.., он или она? Неумолим или неумолима?

– Она неумолима.

– Вот так и надобно говорить впредь о де Еоне! О переодевании кавалера в женский наряд существует несколько версий, каждую из которых с одинаковым успехом можно и принять на веру и с таким же успехом отбросить. Совершенно непонятно, почему с такой настойчивостью Версаль домогался видеть де Еона именно женщиной, непременно в женском наряде. Никакие доводы рассудка в этом случае не применимы. Очевидно, сцепление интриг и обстоятельств было уже в то время настолько сложно и запутано, что даже современники де Еона не всегда могли определить мотивы, по которым де Еон стал «женщиной».

В Париже было решено отправить к де Еону еще одно посольство. Министр обратил внимание на подающего большие надежды капитана Помареля. Бедный молодой человек как следует расспросил дорогу до Лондона, на всякий случай причастился, и скоро пакетбот выплеснул его в устье Темзы.

Всю дорогу, жестоко страдая от качки, Помарель думал и взвешивал. Конечно, кавалерша де Еон уже старовата для молодого капитана. Но астрономический счет долгов, сделанных ею в цветущей молодости, настраивал душу Помареля на любовный лад. «Король добр, – ликующе размышлял Помарель.

– И что ему стоит оплатить старые долги? А потом она, может быть, скоро помрет, и я сразу стану богатым вдовцом. И женюсь тогда на молоденькой – по вкусу моих благородных родителей…» С такими-то вот самыми скромнейшими желаниями капитан Помарель с ходу опустился на колени перед капитаном де Еоном.

– Что может воспрепятствовать нашему союзу? – певуче услаждал он кавалера. – Мы даже равны в чинах, – убеждал Помарель, – а это равенство само по себе уже послужит залогом счастья и согласия… Не будьте жестоки!

Де Еон ответил на это вполне серьезно – без шуток:

– А вы смелый офицер, Помарель; так и надо седлать свою судьбу для бешеной скачки в жизни. Но.., мои годы!

– Вы так милы.., так нравитесь мне!