Чтобы не усугублять тревогу своих спутников, Жак Эллок и Вальдес условились ничего не говорить им ни о Хорресе, ни о том, что он, по всей вероятности, был связан с Альфанисом. А положение действительно было очень серьезным. Ведь испанец знал, что полковник де Кермор — отец Жана. Если об этом узнает люто ненавидящий полковника Альфанис, то он может попытаться похитить его сына. Правда — это в какой-то степени успокаивало, — у Ориноко бандиты пока не появлялись, иначе индеец и его сын знали бы об этом. Своим спутникам Жак решил рассказать лишь о том, что, убежав из лагеря, Хоррес затеял драку с индейцем, отказавшимся проводить его до миссии, и убил его.

Сообразительный Гомо понял, что не следует никому говорить ни о кива, ни об Альфанисе.

Сержант Марсьяль, Жан и Жермен Патерн были очень удивлены, увидев юного индейца и выслушав рассказ Жака Эллока и Вальдеса. Все были ласковы с мальчиком, и Жан, узнав, что несчастный ребенок остался сиротой, привлек его к себе, нежно обнял, повторяя, что они ни за что его не покинут. Когда же на вопрос Жана, знает ли он что-нибудь о миссии Санта-Хуана, мальчик ответил, что не раз бывал там вместе с отцом, — обрадованным путешественникам показалось, что Гомо послан им самим Провидением.

— Ты отведешь нас туда?

— Да, вы не такие, как этот злой испанец, который хотел, чтобы мы проводили его к... — увидев предостерегающий жест Вальдеса, мальчик замолчал, чтобы не проговориться.

Вальдес и Жак Эллок были почти уверены, что отца Гомо убил Хоррес. Их последние сомнения рассеялись, когда обнаружилось, что исчез пистолет, принадлежавший сержанту Марсьялю.

— Мой пистолет! Пистолет, который мне подарил полковник! Этот бандит украл его, чтобы убить отца несчастного ребенка. — Ярости сержанта не было предела. Попадись ему сейчас этот Хоррес!..

Гомо был тронут всеобщим вниманием. После завтрака его новые друзья закончили и обустройство лагеря, где должны были остаться матросы, и приготовления к путешествию, которое Бог знает сколько продлится. Когда Гомо узнал от Жана, зачем они направляются в Санта-Хуану, он грустно произнес:

— Так вы идете к отцу...

— Да, мой мальчик.

— И вы увидите его снова, а я... мне уже больше никогда не увидеть отца!

После полудня Жак Эллок и Жермен Патерн с несколькими матросами направились к поляне, где лежало тело индейца. Гомо и Жан пошли с ними.

Полчаса спустя они уже были на месте. Могилу вырыли достаточно глубокую, чтобы хищные звери не могли разрыть ее, и, после того как Гомо, обливаясь слезами, в последний раз обнял отца, опустили туда тело.