Дорога шла под уклон и начинала подниматься лишь на подступах к Серра-Париме. Обычно заболоченные места — пересохшие русла рек снова наполнятся водой лишь в дождливый сезон — превратились в твердь и уже не являлись препятствием ни для всадников, ни для пешеходов.

Отряд выбрал самый короткий путь от миссии к массиву Паримы. Еще свежие следы говорили о том, что всего несколько дней назад здесь прошел другой, довольно многочисленный отряд. В полдень была сделана получасовая остановка. А к пяти часам гуахибо были уже у подножия Паримы, недалеко от того холма, которому господин Шафанжон дал имя Фердинанда Лессепса. Потухший костер, остатки еды, смятая трава говорили о том, что банда Альфаниса и их пленники провели здесь ночь и, вне всякого сомнения, двинулись к реке.

Во время этой небольшой стоянки отец Эсперанте задумчиво прогуливался в стороне. Два имени неотвязно звучали в него в ушах.

— Сержант Марсьяль, — повторял он, — сержант Марсьяль здесь... он идет в Санта-Хуану.

Потом мысли его обращались к Жану де Кермору... отыскивающему своего отца. Кто был этот юноша? У полковника не было сына! Нет! Гомо ошибся... Но, как бы там ни было, его соотечественники, французы, были в плену у бандитов, и их нужно было освободить.

Отряд снова отправился в путь и к шести часам достиг правого берега Ориноко.

Здесь, в диком ущелье Паримы, где зарождаются воды Ориноко, восемнадцатого декабря 1886 года отважный французский исследователь[324] водрузил флаг своей родины.

Место казалось совершенно пустынным. Рука дровосека никогда не касалась растущих на склонах вековых деревьев. Ни одна пирога, ни одна куриара не могла бы добраться сюда в сухой сезон. Лодки наших путешественников находились, по всей вероятности, километров на пятьдесят ниже по течению.

Если идти в том же темпе, за ночь можно преодолеть эти пятьдесят километров и на рассвете выйти к лагерю у пика Монуар. Чтобы не заблудиться, достаточно держаться правого берега реки, пересохшие притоки которой обернулись вполне сносной дорогой.

Отец Эсперанте даже не спросил индейцев, готовы ли они к такому переходу. Он просто встал и пошел вперед. Все остальные последовали за ним.

У истоков ширина Ориноко не превышает нескольких метров. Крутые глинистые берега щетинятся скалами, а потому в дождливый сезон пироги очень медленно продвигаются вперед, преодолевая многочисленные пороги.

Около восьми часов, когда начинало смеркаться, отряд прошел брод Креспо, названный так французским путешественником в честь президента Венесуэльской Республики.

Солнце уже погасло. На ясном безоблачном небе сверкали звезды, блеск которых затмевала поднимавшаяся над горизонтом луна. Луна сияла всю ночь, что позволило отряду преодолеть этот длинный маршрут и благополучно миновать заросшие травой болота, в которых они наверняка увязли бы по пояс в темноте.