Кернан не хотел трогать золото графа. Обстоятельства могли измениться в любую минуту, и тогда потребовались бы все сбережения на тот случай, если возникнет крайняя необходимость или представится возможность немедленно покинуть страну.

Для себя же Кернан твердо решил, что если ему и придется покинуть Францию и бежать вместе с графом — разумеется, он не оставит своего господина, — то он обязательно вернется туда и жестоко отомстит кое-кому. Однако об этом он никогда не заводил разговор и ни одним словом старался не напоминать о Карвале.

Уходя в море, друзья заботились, чтобы девушка никогда не оставалась одна: либо Локмайе, либо отец всегда находились рядом.

К слову сказать, их приезд никого в поселке не удивил. Рыбаки верили, что они — родственники старого рыбака, и вскоре все полюбили наших друзей за их добрый и кроткий нрав. Впрочем, жители Дуарнене почти не имели связи с внешним миром, и буря, поднятая революцией, замирала на пороге их домов.

Первого января 1794 года Мари находилась в комнате рядом с Кернаном и своим отцом, когда туда вошел Анри. Он принес девушке свой новогодний подарок — маленькое кольцо.

— Возьмите, мадемуазель, — взволнованно сказал он, протягивая подарок, — это кольцо моей сестры.

— Ах, господин Анри, — прошептала Мари. И, посмотрев на отца, на Кернана, бросилась к ним на грудь и разрыдалась. Потом она подошла к шевалье.

— Анри, — ответила она, робко подставив щечку, — это единственное, что я могу вам подарить.

Юноша легонько коснулся губами нежной кожи девушки и почувствовал, как бьется ее сердце, готовое выскочить из груди.

Кернан улыбался, а в голове графа невольно переплелись два имени: Анри де Треголан и Мари де Шантелен.

Глава X ОСТРОВ ТРИСТАН

Глава X

ОСТРОВ ТРИСТАН

Январь прошел спокойно, и понемногу наши друзья стали чувствовать себя увереннее. С каждым днем Анри все сильнее привязывался к девушке, но, помня, что Мари обязана ему своим спасением, он так же тщательно скрывал свою любовь, как другой — менее щепетильный воздыхатель — выставлял бы ее напоказ. Таким образом, никто не догадывался о чувствах юноши, кроме, быть может, Кернана, от которого ничто не могло ускользнуть.

— К тому и идет, — повторял про себя бретонец, — а лучшей партии нечего и желать.

Жизнь в деревне Дуарнене спокойно текла своим чередом, всего лишь раз это спокойствие было нарушено. И вот при каких обстоятельствах.

По другую сторону реки напротив домика Локмайе, всего в одной восьмой лье от побережья, возвышался островок. Он представлял собой скалу, на вершине которой горел огонь, указывающий по ночам вход в гавань. Его называли остров Тристан[304], и название подходило ему как нельзя лучше. Кернан заметил, что островок внушал рыбакам какой-то суеверный ужас: одни старательно избегали приближаться к нему, другие, проплывая мимо, грозили ему кулаком, третьи — крестились, а их жены пугали детей «проклятым островом».