После целой недели молчаливой, не находящей разрешения размолвки Роже рассудил, что больше смотреть на это он не желает, и решил, как говорится, не церемониться. Под каким-то предлогом он увел однажды утром своего соотечественника на Большой пляж, совершенно безлюдный, и, усевшись на огромный камень, приступил к решительному объяснению.

В то утро миссис Линдсей вышла на прогулку одна. Ей хотелось неторопливо подумать о том, что с ней происходит. Элис в задумчивости направилась к Большому пляжу, ей нравилась пустынность этого места. Устав от ходьбы по песку, она присела, выбрав место, назначенное ей судьбой, и задумалась.

От размышлений ее отвлекли голоса. По другую сторону камня, к которому она машинально прислонилась, разговаривали двое. Миссис Линдсей узнала в собеседниках Роже де Copra и Робера Моргана.

Ее первым побуждением было выйти к ним. Но разговор ее заинтересовал и помешал себя обнаружить. Элис прислушалась.

Робер последовал за своим соотечественником совершенно безучастно. Он шагал, пока шел Роже. Он сел, когда Роже решил сесть. Но офицер знал, каким образом можно вывести своего невозмутимого спутника из спокойного состояния.

— Уф! — сказал он останавливаясь.— Ну и жарко же на этом чертовом острове. Не передохнуть ли немного? Что вы на это скажете, дорогой Грамон?

«Грамон»?..— удивилась Элис по другую сторону камня.

Робер молча принял предложение.

— Ну что,— продолжал Роже,— надолго мы здесь останемся?

— Не мне следует задавать этот вопрос,— ответил Робер, пытаясь улыбнуться.

— А я другого мнения,— ответил Роже,— ведь если задержка на этом зеленомысском острове никого особенно не радует — Боже мой, ну и имечко,— то для миссис Линдсей и для вас она должна быть особенно тягостной.

— Это почему? — спросил Робер.

— Как, разве то, в чем вы открылись мне на Канарском побережье, неправда?

— Нет, все правда,— ответил Робер.— Но я не понимаю...

— В таком случае все совершенно ясно,— прервал его Роже.— Если вы все еще любите миссис Линдсей... ведь вы любите ее, да?

— Конечно! — вздохнул Робер.

— Прекрасно! Продолжаю: если вы любите миссис Линдсей и при этом твердо решили не признаваться ей в этом, то пребывание на африканских скалах не может быть привлекательным ни для нее, ни для вас. Ведь достаточно посмотреть на вас обоих. У вас такой вид, будто вы черта хороните. Вы даже разговариваете друг с другом сквозь зубы. Простите за выражение, оба вы — как те кошки, которые не решаются достать из огня каштаны, когда они уже испеклись. Как вы, сударь, не замечаете того, что видят все, а именно: миссис Линдсей смертельно скучает и горячие сердечные признания были бы очень кстати.