– Да, люблю, – с нежностью в голосе подтвердила Меа. – Люблю больше, чем жизнь, больше всего на свете, любила и буду любить. Да, я люблю его, люблю так же, как он любит меня!

– Да, это так, и мы видим это своими глазами, – воскликнули собравшиеся.

– А теперь он подошел к ореху, что был спрятан в шершавой скорлупе его рассказа. Его жизнь была нелегка. И все здесь сочтут ее нелегкой, ибо по велению долга их повелительница и он сам должны жить так, как они живут, вместе и одновременно врозь, следуя великой доктрине Отречения, не имея ни малейшей надежды оставить после себя потомство.

Аудитория согласилась, что это действительно нелегко.

– Они думали так, и так было поначалу, но потом они подошли к этому, им нравится их состояние, и они не желают его менять, ибо страстно мечтают о других вещах, о жизни, когда праведность, которой они придерживались здесь, сблизит их еще больше. Они совершенно счастливы, ибо проводят свои дни, не ведая ни раскаяния о прошлом, ни страха перед будущим, ибо смерть их не страшит, поскольку они видят в ней врата великой радости, в которые они войдут рука об руку. Это суть его истории. Горькая на вкус, она, однако, содержит в себе зерно жизни. Зерно, которое они посадили в землю, и хотя оно пока еще не дало цветов, тем не менее, выросло в приятное дерево, в тени которого они временно отдыхают и радуются жизни. И пусть все присутствующие здесь впустят этот пример в свои сердца. Пусть они не теряют надежды, когда им кажется, будто Господь к ним несправедлив, как тому несчастному человеку, их собрату, который наложил на себя руки, ибо если все они в той или иной мере будут следовать путем Отречения, каяться, и во имя праведности воздерживаться от греха, им наверняка будет дарована награда.

Некоторые из них говорили о мести, той жажде мести, которая недавно подтолкнула одного из них совершить убийство. Пусть они бегут от такой мысли. Их повелительница отомстила телам тех жестоких арабов, которые убили его людей и мучили его самого, но ни он, ни она не стали от этого счастливее. Кровь этих непросвещенных людей на их руках, ибо если бы они не стали их трогать, вне всякого сомнения, воздаяние нашло бы их само, или, что еще лучше, они бы до конца своих дней жили в раскаянии и искали бы прощения. Прощение заповедано нам от милосердного Бога, кто прощает всех, кто просит Его, и в прощении не следует отказывать никому, ибо даже самые лучшие из них наверняка нуждаются в нем.

– А ты простил бы эту свою женщину, что бросила тебя, Захед? – выкрикнула снизу Бахита.