На полке, прибитой у двери, лежал рядом с коробкой для спичек старый нож Кернея. Устоять против такого соблазна Катафа была не в силах. Не трогая спичек, она взяла нож и, выйдя из дома, швырнула его в лагуну. Затем снова вошла в дом и сняла китоловное судно с его полки. Это была самая маленькая из всех моделей, и девушка решила, что лучше всего начать истребление именно с нее.

Она повернулась к двери с суденышком в руках и вдруг увидела Кернея, бежавшего через лужайку; бросив на пол китоловное судно, Катафа отскочила от двери и побежала. Еще полминуты — и она оказалась бы пойманной.

Увидя, что девушка вошла в дом, Керней выскочил из-под росших по ту сторону лужайки деревьев, думая, что на этот раз поймал ее, но он опять опоздал; гнаться же за нею было равносильно погоне за зайцем. Внезапно остановившись и подняв сделанный из дерева шар Дика, лежавший у него на пути, Керней прицелился в девушку, когда она бежала, и попал ей прямо в поясницу.

До матроса долетел глухой стук шара, ударившегося о спину девушки, за которым последовал болезненный крик, и Катафа исчезла среди густой листвы деревьев.

— Это научит тебя вести себя получше, — заметил Керней, поднимая китоловное судно, которое было почти цело, исключая надломившуюся мачту.

Теперь он понял, кто крал у него смолку, тупил его гарпуны и попортил шлюпку; жест, с которым нож был брошен в лагуну, рассказал ему обо всем, и, садясь у дверей, чтобы починить кораблик, он поклялся, что расквитается с противной каначкой.

— Так это ты рвешь мою рыболовную снасть?.. — бормотал он, сидя с зажатым между коленями рыболовным суденышком и быстро работая пальцами у мачты. — Так это ты бросила мой нож в воду?.. Хорошо же, погоди! Не получишь ты больше ни куска и ни глотка пищи, которую не добудешь сама, не будь я матросом Кернеем. Ни куска и ни глотка, пока не выпросишь у меня прощения.

Матрос продолжал работать, мысленно вспоминая все, что еще можно было вменить Катафе в вину: совсем новую веревку, таинственно куда-то исчезнувшую, пилу, попавшую на самую западную часть острова, точно ее унесли какие-то злые духи — раньше он приписывал все эти случайности, собственной небрежности и забывчивости и винил во всем только самого себя.

XIX. Дик делается взрослым

XIX. Дик делается взрослым

В то время как Керней чинил модель судна, с лагуны раздался плеск весел, и Дик высадился на берег с тремя крупными лещами, нанизанными на стебель лианы. Увидя, что Керней один, он стал искать глазами девушку.

— Где Катафа? — спросил, наконец, юноша.