— Айдарова, Кенжегалиева и Кадырбекова я хорошо знаю. Ныне эти люди живут в Синьцзяне, а раньше жили в Энбекши-Казахском районе.

— Как это понимать? — спросил Онгарбаев.

— Они бежали из этого района обратно в Синьцзян.

— Говорите толком, — заметил майор. — Как вы узнали об этом?

— Я знаю об их побеге в Синьцзян потому, что мы состояли в сговоре и сам я готовился уходить вместе с ними из Советского Союза. Но не удалось. Милиция арестовала моего брата, и я остался.

— Кто был инициатором этого побега? — спросил майор.

— Я, — ответил Базыбеков, подумал и через некоторое время добавил: — Считал, что вместе с другими легче осуществить этот рискованный шаг.

— Почему вы решили нелегально вернуться в Синьцзян?

— Думал, что смог бы жить там лучше, чем здесь.

— И только? — майор и Онгарбаев засмеялись. Улыбнулся и Орха наивности своего ответа.

— Вы утверждаете, что других целей не преследовали? — спросил уже серьезно майор.

— Конечно, я рассказал бы Бурбе обо всем, что видел в Советском Союзе. Но где его теперь найдешь? Ведь там, в Синьцзяне, другая власть, и он сам бежал оттуда еще во время революции, а куда скрылся и где сейчас находится — не знаю.

— Проживая в Энбекши-Казахском районе, вы получали дополнительное задание разведки гоминьдана? — спросил, роясь в бумагах, Куспангалиев.

— Нет.

— Снова взялись за вранье? Следствию известно, что вы получили от специально приехавшего к вам связника письменное задание вашей разведки. Расскажите, когда это было и при каких обстоятельствах встретились со связником? — настаивал майор.

— Нет, этого не было, — ответил Орха, но в голосе его прозвучала тревога, которую он не смог скрыть.

Майор попросил Ибрагимова вызвать надзирателя и отправить Базыбекова в камеру. Затем пригласил Николаева, коротко ввел его в курс дела и, обращаясь к Онгарбаеву, сказал:

— Очевидно, без очной ставки мы здесь никак не обойдемся, хотя и в этом случае маловероятно, чтобы он признал встречу со связником.

— В подтверждение этого факта, — сказал Онгарбаев, — мы располагаем показаниями Саурбекова, свидетеля Бахыта Талапбаева, который лично видел письмо сотрудника гоминьдана в руках у Орхи в его квартире, и косвенными показаниями свидетеля Турара Алдабергенова, знающего об этом письме-задании со слов Бахыта Талапбаева. И, пожалуй, на очной ставке можно добиться большего эффекта.

После продолжительной паузы в разговор вступил Николаев.