Берта со всей серьезностью подошла к этому соперничеству, несмотря на то, что, применительно к иерархической лестнице, они с этой девицей стояли почти на самых отдаленных друг от друга ступенях. Разумеется, она оценивала поведение Анны со своей колокольни и посему не могла не признать наличие у той коварной расчетливости и природной женской смекалки, позволившей ей так бесцеремонно вторгнуться в состав королевской свиты. Но ведь неспроста, что ни у кого, кто услышал в эти дни весть о поездке Берты в Верону, ни у Мароции, ни у Теодоры, не возникло и тени сомнения в успехе затеянного графиней предприятия. Прежде всего, Берта успешно подавила в себе соблазн прямолинейно и грубо выставить за двор эту простолюдинку, трезво осознав, что таким образом настроит против себя и короля, и его советников. Напротив, Берта была сама любезность в отношении с Анной, превознося ее добродетели в глазах короля и в присутствии Анны и, что немаловажно, без нее. В дополнение к этому Берта решила ни в чем не отставать от своей соперницы в части христианского служения, а по возможности и превзойти ее, благо наступали рождественские и крещенские праздники. Стирая в кровь колени, она возносила исступленные молитвы к Создателю и отряжала немалые суммы на восстановление разрушенных базилик и строительство новых. Здесь ее козыри были неубиваемы, такого бедная Анна позволить себе, конечно же, не могла.

Уверив короля, что в своем благочестии она ничуть не уступает Анне, Берта с течением времени пустила в ход другие, на этот раз чисто женские козыри. Очень скоро она поняла секрет успеха таких девиц, как Анна и Бертилла, при королевском дворе. Беренгарий относился к тому нередкому типу мужчин, которых страшит присутствие рядом красивых и энергичных женщин. Он, как и другие мужчины такого типа, боялся получить отказ от этих прекрасных и горделивых существ, боялся нанести смертельный удар своему столь уязвимому самолюбию и только разве что в затаенных мечтах своих видел себя их победителем. И он давно и страшно завидовал своему недругу, графу Адальберту Тосканскому, который, при всем сравнении, не был ни столь ревностным христианином, ни столь воинственным правителем, как он, но зато всегда почему-то привлекал внимание самых очаровательных потомков Евы. Отдавая должное своей кроткой супруге, Беренгарий, тем не менее, всегда конфузился и элементарно стеснялся своей жены, когда на королевских ассамблеях мимо него проплывала либо Берта Тосканская, либо Теодора Теофилакт.

В данной ситуации Берте необходимо было брать инициативу в свои руки и осторожно, чтобы не спугнуть объект охоты, подобрать ключики к робкому в амурных делах сердцу немолодого короля. И опять-таки этого не могла себе позволить Анна, и девушка только с некоторой растерянностью и горечью наблюдала, как тосканская графиня исполняет перед королем ловкие и замысловатые брачные маневры, заметить которые под силу только ревнивому женскому глазу.