На немецком танке, подбитом возвращенной партизаном гранатой, стояла девушка в белом халате. На боку нее висела сумка с красным крестом.

Это была десантница, медсестра Наташа Сохань.

На ее зов прибежало два словацких солдата с алыми лентами на пилотках. Вместе с ней они нырнули в люк. Гитлеровский танк громко взревел, развернулся и пошел в обратную сторону на своих. Он зашел в тыл наступающей следом за бронетранспортером пехоте и начал поливать немцев из пулемета. И опять восторги селян:

— Цо то за девча!

— Истый хлап! Бетяр, а не девча!

Время от времени над головами селян посвистывали пули, но те не уходили, не убегали, а лишь прижимались к земле и радовались каждому успеху партизан.

— Убили! — до боли сжав руку матери, вскрикнула Анка.

И бросилась к окопу, где упал с окровавленной головой партизан в кубанке. Ее младшая сестра, все время безмолвно стоявшая с правой стороны от матери, также ни слова не сказав, пустилась за Анкой.

— Ежиш Мария! — закричала Елена Диелова так, словно обе ее дочери вдруг провалились в преисподнюю. И тоже сорвалась с места. Но, пробежав несколько метров, заметалась туда-сюда. Потом, наконец, решилась и побежала назад, в село.

— Чего же ты? Надо их вернуть! — крикнула ей вслед соседка.

— Люди гибнут! — сказала Елена Диелова. — Им помогать надо, спасать! А вы стоите! Несите бинты!

Почти вся толпа селян разбежалась по своим домам в поисках медикаментов и перевязочных материалов.

А между тем партизаны уже вырвались из траншей и, перекликаясь на русском, словацком и многих других языках, бросались на гитлеровцев врукопашную; поджигали их танки и бронетранспортеры.

Бой перекинулся уже на другую сторону дороги. А от партизанских траншей к дому Елены Диеловой вереницей тянулись люди с носилками, на которых лежали раненые партизаны.

В доме Елены Диеловой обосновался своеобразный штаб госпиталя. Отсюда шли распоряжения, что делать с тем или иным тяжелораненым, как перевязывать, чем лечить. И всегда Елена находила, что сказать или посоветовать. Сына она послала на мотоцикле в соседнюю деревню за доктором. И мужа отправила на лодке в Мартин за хирургом — ведь он здесь очень нужен. Только он может спасти жизнь партизана, за которого так переживает ее старшая дочь Анка.

Через несколько часов после того, как хирург извлек осколок из головы раненного в бою Василия Мельниченко, тот пришел в сознание.

— Жив, Дарданелл! — обрадовался не отходивший от него комбат Волошин. — Мы еще повоюем!

— Что со мной? — тихо спросил Василий.

— Ничего, ничего, все в порядке, — постарался успокоить его командир словацкой роты Мирослав Гайда, который тоже стоял у изголовья. Он посоветовал не шевелиться, чтобы голова скорей заживала.