— Уберите его, окажите медицинскую помощь, чтобы он не издох по дороге.

Естественно, вопросы, на которые Жан отвечать отказался, интересовали немецкое командование, и к нему применили бы все известные методы, чтобы выбить эту информацию, но Шульц, перед самым допросом, получил данные от армейской разведки. Он знал, что французское воинское формирование — всего одна эскадрилья из четырнадцати пилотов. Но, как известно, и малая искорка может стать причиной большого пожара, важно было знать, что может последовать за этим. Нужно было выведать у Жана все, что он знает относительно инициаторов и организаторов отправки эскадрильи в Россию. Вопрос решался на самом высоком уровне, мнение о том, что Жан скорее будет более откровенен со своими соотечественниками в лагере, чем со следователем, и скажет то, о чем под пытками постарается умолчать, преобладало. Потому он избежал допроса с пристрастием, и был отправлен в лагерь, где было немало французов.

Многие из французских военных, что попали в плен еще в мае сорокового года, во время боев на французско-бельгийской границе, содержались в лагере, в горах, у скалы Старый монах. Там строился подземный завод по производству атомного оружия. Немецкие физики-ядерщики вплотную подошли к решению проблемы создания бомбы, летом 1944 года был создан опытный образец устройства, который и был испытан в октябре на острове Рюген. Устройство имело значительные размеры, и не могло еще быть применено в качестве авиабомбы или боевой части ракеты, но ученые надеялись в ближайшем будущем проблему эту решить, потому и строился этот секретный, подземный завод. Сам завод, вместе с исследовательскими лабораториями, был в ведомстве «Ананербе», а руководство лагерем и охрану осуществляла служба имперской безопасности, СД.

Врач полка наложил на сломанную ногу шину, плотно прибинтовав ее к ноге, и выдал Жану костыль, чтобы тот мог передвигаться самостоятельно. После его отвезли на железнодорожную станцию. Его, на этот раз, не забрасывали в кузов, а даже помогли взобраться, сам капитан абвера сопровождал пленника. Он сел в кабину, а в кузов запрыгнули четыре солдата с автоматами, хотя он, со сломанной ногой, и так не смог бы сбежать. Теперь он не лежал, а сидел на полу кузова, опираясь спиною о борт.

Дорога была все такой же, грязной, раскисшей, покрытой лужами, ямами и колдобинами, и каждый ухаб болью отдавался в сломанной ноге. Путь лежал через лес, на деревьях уже начала распускаться листва, но пения птиц не было слышно, гул близкой канонады заглушал все звуки весеннего леса. Ствол березы, перебитый осколком снаряда, как полуоткрытый шлагбаум, проплыл над машиной, и тонкая ветка с набухшими почками, хлестнув по кабине, прошла мимо лица пленника. Жан подумал, что даже исхлестанная пулями, иссеченная осколками снарядов жизнь, все равно прорывается зеленой листвой сквозь серный дым войны. Придет еще время, когда он будет спокойно гулять по весеннему лесу и слушать пение птиц, непременно придет.