И Мерген-ага удивился своей разговорчивости. Раньше — это было давно, когда в этих местах властвовали нукеры Джунаид-хана, — старый кочевник восхищался мужеством и дерзостью басмаческого предводителя. Но разве есть доблесть в том, когда сильный угнетает слабого, а вооруженный расстреливает безоружного…

И перед глазами старого кочевника встали кизыл аскеры, которых на такыре истязал садист с шутовскими кошачьими усами… Ни стона, ни мольбы, только наполненные гневом глаза… Ради чего эти люди принимали мученическую смерть? Ради богатства? Ради славы?.. Видно, слишком глубока у них вера в свою правоту, в свое дело, что могли, не раздумывая, пожертвовать самым дорогим — своими жизнями. А ведь им жить и жить…

Вскоре Мерген-ага сам пришел в школу, подсел к дочери. Взяв в руки карандаш, послюнявил его, и, глядя на черную доску, стал выводить негнущимися пальцами: «Мы не рабы. Рабы не мы». То ли ему хотелось делать все наперекор всадникам Эшши-хана, то ли захватывали рассказы учительницы, кизыл аскеров об Украине, Москве, о далеких заснеженных краях, откуда был родом самый главный большевик — Ленин. Владимир Ильич, то есть Илья оглы — сын Ильи. А может, потому, что Мавыгозель, так похожая на своего погибшего брата, очень тяжело переживала и ему, старому Мергену, своим появлением в школе хотелось по-отечески успокоить учительницу.

Люди кочевья последовали примеру Мерген-ага, потянулись в школу, чтобы учиться, — старики, дети, женщины. Все с нетерпением ожидали также, когда же по селу пройдет студийный джарчи-глашатай, чтобы поскорее собраться на просторном майдане, где артисты уже расставили бесхитростные декорации, и увидеть на сцене и себя, свою нелегкую жизнь, и алчных жестоких скаредных баев.

Уже почти месяц находился на Ярмамеде чекистский отряд с «красной арбой». За это время кочевника узнали то, о чем не ведали всю свою жизнь: одолели азбуку, научились читать по слогам, даже расписываться. Они избрали аулсовет — его председательство доверили старому Мергену, организовали кооператив, построили новую школу. Двое студийцев пожелали насовсем остаться здесь, чтобы учить грамоте детей.

А жизнь шла своим чередом… Сводный чекистский отряд совершал ближние и дальние рейды по пустыне — то неожиданно нападал на банды, навязывая им быстротечный бой, то выполнял роль заслона, сковывая закордонные бандитские группы, не давая им возможности прорваться в глубь Каракумов, в оазисы Ташаузского округа.

Иногда из Ербента или Джебела прилетал самолет, доставлял почту, оперативные сводки, вводившие командование отряда в курс боевых операций, проводившихся в различных районах республики. Судя по всему, басмачи, получив щедрую помощь из-за границы деньгами, оружием, обмундированием, вновь активизировали свою разбойничью деятельность в оазисах. Это чувствовалось в районе Ярмамеда, так как участились стычки с басмаческими группами.