— Знаешь, — говорил Касьянов, — мне так хочется зайти к Стерлигову и без обиняков сказать: «В том, что у тебя сумбур в голове, не вини никого, кроме себя и своего батюшки…» Да, да, батюшки… Для человека ничто не проходит, не оставив следа. Революция, гражданская, голод в чекистских кадрах. Вот и взяли его в ЧК… А он, черт, — грамотен. Тогда на безрыбье и рак был рыбой…

— Да у нас и сейчас с кадрами негусто, — задумчиво произнес Горбунов. — Тут еще с его выдвижением мы маху дали. Поторопились.

Перед отъездом в Москву Касьянов заглянул к Стерлигову. Тот встретил его подчеркнуто учтиво. Ивана Васильевича коробило от такой притворной предупредительности, но, едва сдерживаясь, Касьянов заговорил спокойно:

— Хочу поговорить. Надеюсь, что поймешь. Не поймешь, хоть подумаешь. Только, чур, без амбиции… Правду-матку в глаза буду резать, по-флотски. По праву старого большевика, по праву коллеги, человека, который не один год проработал в Туркмении. Хотел на собрании сказать, да пощадил твое самолюбие. Думаю, так, с глазу на глаз, иногда полезнее. После собрания долго думал о тебе. Человек ты вроде неглупый, грамоты у тебя на двоих хватит. Почему все-таки дров так много наломал?

— Ты прав, Иван Васильевич, — с готовностью подхватил Стерлигов. — Дров я наломал, но один ли я тут виноват? Ведь в наши чекистские дела вмешиваются все, кому не лень. Ну что этот самый Бегматов понимает в наших делах? А он, извините, в каждой бочке затычка…

— Ты это оставь, — Касьянов строго взглянул на Стерлигова. — Бегматов не сам по себе, он Центральный Комитет партии большевиков Туркменистана представляет. Мы все — коммунисты и все ее дисциплиной связаны… Еще в начале двадцатых годов, при Дзержинском, руководство ВЧК разослало всем циркулярное письмо, где указывалось, что высшим органом пролетарской диктатуры и штабом революционной борьбы являются комитеты Коммунистической партии на местах. И там строго предписывалось, чтобы на все требования комитетов партии или ответственных партийных товарищей давать срочный и исчерпывающий ответ, а также оказывать действенную помощь мусульманской бедноте, поддерживать тесный контакт с партийными организациями… Этот документ родился в ВЧК не без участия Владимира Ильича Ленина. Перед самым отъездом в пески ты получил строжайший инструктаж, что необходимо поддерживать тесный контакт с представителями туркменского правительства, ЦК и их организациями на местах. А когда к тебе пришли председатели аулсоветов, большевики, ты не только не помог им, даже не стал с ними разговаривать. Что это — барство? Или злой умысел? Что все-таки? А ведь наши операции носят больше политический характер, нежели военный…