— Еще туркмена мне не хватало!

— Ваш центр называется Туркестанским, значит, должен объединять и туркмен. Джапар — славный малый. Можно положиться на него.

— Вы лучше скажите, что хотите приставить его ко мне…

— Боже, боже мой! Еще древние римляне знали, что разведчикам в паре работать сподручнее. Вы по-прежнему наш резидент.

— В последнее время вы не доверяете мне, — Чокаев обиженно шмыгнул носом и снова как-то нервно тряхнул чубом.

— Платим мы вам исправно, значит, еще доверяем, — холодно отрезал Кейли и вздрогнул, будто его ударило током: «Боже ты мой! Да он Гитлеру, этому параноику, подражает… И как! Профессиональный клоун так не сумеет. И чуб, и усы — все, как у Адольфа. И руки так же держит на… Ах, дешевка, ах, шансонетка продажная! Бонвиван несчастный!..» — Кейли чуть не прыснул от смеха.

В калитку вновь застучали. Кейли едва не вскрикнул от радости, увидев Джапара Хороза, направлявшегося к веранде своей подпрыгивающей походкой, с усталым, обветренным лицом, в запыленной, залоснившейся одежде. Поздоровавшись, тот тяжело опустился в кресло и выразительно ждал, не сводя с Кейли по-собачьи преданных глаз.

Воцарилось молчание. Чокаев насмешливо ухмыльнулся:

— Пол-Мешхеда с его базарами говорит о том, о чем мистер Джапар сейчас не решается доложить. Хоть для приличия скажите что-нибудь… Как поживают братья Какаджановы — надежда эмиграции… Случаем, их чекисты еще не замели?..

— Не забывайтесь, мсье Чокаев! — Эмиссар осадил зарвавшегося гостя. — Джапар Хороз еще не отдан в ваше распоряжение… Музыка исполняется для того, кто ее заказывает.

Гость обиженно замолчал. Кейли, чувствуя, что чуть переиграл, — Чокаев чего доброго может уйти, а с ним надо обговорить кое-что, — придвинул ему чашку кофе:

— Угощайтесь. Такой кофе и в Париже не попьете… Ради бога, не обижайтесь. Разведчику вести себя так не подобает. Правда, вы еще ходите в деятелях иного рода. Но это не по моей части… И все же, как говорят малороссы, то бишь украинцы, не лезь поперед батьки в пекло. — Кейли, испытывая глубокую неприязнь к своему собеседнику, невольно вновь перешел на язвительный тон, но тут же опомнился, обратился к Джапару Хорозу. — Рассказывайте, мой друг, послушаем, насколько достоверна информация мистера Чокаева… Можно подумать, что мир провалился в преисподнюю, а большевики, подобно богам, наказали всех наших людей…

— Еще хуже, шеф! — ошеломил Джапар Хороз, смешно топорща рыжие кошачьи усы. Заметив, как недовольно поморщился Кейли, заговорил чуть спокойнее: — Ад покажется раем. И большевики, как аждарханы — сказочными драконами, пожирающими людей… Они обрушились на наши отряды кавалерией, аэропланами, десантами на автомашинах. Повсюду — в Каракумах и в горах Таджикистана. Одних туркменских отрядов добровольной милиции, самоохраны, краснопалочников — двадцать тысяч, в Таджикистане — еще больше. А регулярных войск тьма-тьмущая… Батраки, бедняки, дайхане, да и кочевники тоже, эти несчастные рабы, почитавшие за счастье ползать перед нами на коленях, просто обезумели… Они ополчились против наших отрядов. В аулах нам не верят, дайхане в открытую говорят: «Вы не народные борцы, а разбойники с большой дороги. Вы ведете не политическую борьбу, а занимаетесь бандитизмом… Служите англичанам, а не своему народу…» Оно и понятно — поют с чужого голоса. Самое страшное, большевики сделали так, что оторвали от нас наш народ. Как им это удалось! Самое страшное…