* * *

К восьми вечера в лесу, прилегающем к монастырю Сен-Марсьяль неподалеку от Монморильона, уже стемнело. Монах с зажженным фонарем поджидал меня. Я обрел убежище в священных стенах. Я не знал этого монастыря. Марк явно сделал от моего имени щедрое пожертвование, что обеспечило мне предупредительный, но прохладный прием. Мое пребывание не должно было слишком затянуться. Святые отцы более всего опасались, что меня найдут в обители и я не успею уехать. Так что, передохнув несколько часов и накормив коня, я покинул Сен-Марсьяль.

Когда мы с Марком обсуждали, куда направиться, было решено бежать на юго-запад. Мое спасение прежде всего связывалось с Провансом, все еще бывшим под властью короля Рене. А дальше путь лежал в Италию.

Теперь я знаю, что, когда в Пуатье наконец забили тревогу, самой неотложной задачей было определить, куда следует ринуться моим преследователям. Некоторые думали, что я двинусь на восток, через Бурж, во владения герцога Бургундского. Другие полагали, что я бежал на север: в Париж и Фландрию. Но Дове рассуждал более логично. Он знал, что лишь два правителя будут рады принять меня: дофин и король Рене. Соответственно, он отправил послания в Лион, служивший пересадочным пунктом для тех, кто направлялся в Прованс, и в Дофинэ, приказав наблюдать за въездом в город с севера и с юга. Эта прозорливость меня и обманула. Не встретив никаких препятствий на протяжении первых этапов моего бегства, я несколько поспешно вообразил, что путь свободен. Из монастырей в замки я следовал строго по маршруту, который выработали мы с Марком. Монастыри обеспечивали мне безопасность. В тщательно выбранных замках я встречал друзей, деловых компаньонов, должников – все они оказывали мне великолепный прием. Он стал своего рода противоядием от отравы процесса. Вслед за прошедшей передо мною чередой завистников протянулась прочная цепь привязанностей и признательности. Ноябрь в Оверни выдался дождливым. К счастью, конь неплохо держался на раскисших дорогах, а моя одежда, которую я снова и снова сушил у огня, защищала меня от холодов. Я ехал по унылым краям, где по временам виднелись еще следы грабежей, но вооруженные банды исчезли, и больше не приходилось опасаться неприятных встреч. Я наконец достиг другого склона, который спускался к долине Роны. У горизонта, омытого дождями, уже виднелся Прованс. Ветер, задувавший с севера, гнал облака. Я скакал к реке под бледным солнцем, согревавшим лишь душу. Мне казалось, что спасение рядом. Я думал о Гильоме и Жане, которые дожидались меня на том берегу.