Мадлен, которая, покусывая губу, внимательно следила за прекрасными точными движениями Джибу, увидав змей, ойкнула и отскочила в сторону.

— Зря прыгаешь, — покачала головой Татьяна. — Это очень вкусно. Похоже на куриное мясо.

— О боже… — выдохнула Мадлен, отойдя подальше. — То саранча, то вообще змеи… Скорее бы добраться до цивилизованных людей!

— Слушай, ты, привереда! Тебя, как и меня, по-моему, именно цивилизованные люди сюда и привезли. А кормежку на корабле помнишь? Ну то-то же. Змей она есть не хочет! Нам знаешь, еще сколько идти! Нам силы нужны. А для этого поесть нужно. Джибу, между прочим, рисковал жизнью, чтобы добыть нам пропитание.

— Да ладно! — махнула рукой Мадлен. — Но вы бы хотя бы не говорили мне, что это мясо змеиное. Ты же сама говоришь, что на курятину похоже…

— И ты бы мне поверила, что в пустынной саванне, в буше, Джибу добыл кур? — покачала головой Татьяна.

— Может, и поверила бы. Я человек доверчивый. Но тогда я хотя бы поела… — вздохнула Мадлен.

— А кто тебе теперь мешает поесть? — удивилась Татьяна. — Сейчас будет готово и ты съешь, сколько захочешь…

— Ты уверена, что я захочу есть эту гадость? — скривилась Мадлен.

Между тем Джибу, разделав змеиные тушки и порезав их, как рыбу, на ломтики, что-то стал объяснять Татьяне. Та улыбнулась и перевела:

— Он говорит, что эту змею лучше готовить на углях.

— Пусть готовит, как хочет, — сказала Мадлен. — Я лучше постою в сторонке.

— А я поучусь, — сказала Татьяна, — а вдруг когда-нибудь мне придет в голову тоже приготовить что-нибудь подобное…

Мадлен только покачала головой и, не оборачиваясь, пошла в сторону солнца, которое уже поднялось над горизонтом и припекало все больше и больше. Но теперь жара не угнетала так, как в первый день, когда им приходилось пробираться сквозь колючие заросли акаций.

Вдруг прямо перед собой Мадлен заметила большую мохнатую и с длинной шеей птицу. Она ее сразу узнала: страус! И захотела подойти поближе. Но стоило ей сделать пару шагов, как страус будто провалился под землю. Приглядевшись, Мадлен увидела, что страус лежит, распластавшись и вытянув шею на земле, буквально сливаясь с окружающим пейзажем. Она решила, что с ним что-то случилось, хотела погладить, но птица резво вскочила и бросилась наутек.

Мадлен только ойкнуть успела. На месте, где только что, распластавшись, лежал страус, осталось несколько перьев.

Когда Мадлен вернулась к дереву, костер лишь чуть дымился, а Татьяна с Джибу, катаясь по земле, целовались взасос. Правда, Мадлен они сразу заметили и вскочили, смутившись, как нашкодившие школьники.