— Наших целый группа. Пришли в этот батальон как минер и инструктор. В Испании не удалось победить Франко и фашизм, так что придется бить Гитлера здесь.

Капитан Доминго, как и сотни бойцов и командиров испанской республиканской армии, эмигрировал в Советский Союз. Семьи их остались во Франции.

К Веденскому и Доминго подошли еще несколько испанцев. То один, то другой зябко переступали с ноги на ногу — сыны оливкового края не привыкли к таким морозам.

Один из них не был похож на испанца — русый, голубоглазый. Он обратился к Михалюте по-украински:

— Почему вы так смотрите на меня?

— Вы испанец и знаете украинский язык? — удивился Гнат.

— Я из Канады, воевал в Испании в канадской бригаде, в роте имени Тараса Шевченко. До революции мой отец эмигрировал из Золочева, что под Львовом.

— Вон как? Я тоже из Золочева, только того, что под Харьковом. Выходит, мы земляки, — подал руку Михалюта и назвал свое имя.

— А я Павло Цимбалюк. Испанцы зовут меня Пабло. Вы командир, и я хочу быть в вашей группе.

— Согласен. Я возьму вас.

— Спасибо за доверие. Со мной еще два испанских хлопца. Вон один стоит, с черными бакенбардами. Его зовут Канель. А рядом — Бельда. Я с ними был еще там, в Испании.

— Очень хорошо, — кивнул Михалюта. — Вместе нас уже шестнадцать — два отделения.

В это время на пороге училища появилась девушка в полушубке, подпоясанном широким ремнем. Красноармеец, которого Цимбалюк назвал Канелем, тут же подбежал к ней. Девушка остановилась. Канель показал пальцем на свою щеку, сказал, что она отморожена.

— Вас ист дас?.. Матадор помчался к нашей Нине-Кармен! — воскликнул боец Михалютиной группы Сергей Колокольцев. — Она и в самом деле трет ему щеку!.. Еще дырка будет! Вы посмотрите на него, товарищ старший сержант! У него щеки и так красные, как раки, вынутые из кипятка. Что ему мороз, когда у него такая горячая испанская кровь?!

— Помолчал бы ты лучше, — буркнул сержант Нудьга.

— Вас ист дас?.. По какой причине вы мне рот затыкаете? Думаете, если дослужились до сержанта, так уже…

— Был ты, Серега, ростовским вором, им и останешься, — махнул рукой Нудьга.

— Не слушайте его, товарищ старший сержант, — повернулся к Михалюте Колокольцев. — Где это видано, чтобы воров брали добровольцами в минеры? Немцы на это не сказали бы: «Вас ист дас?..»

— А ты еще что-нибудь знаешь по-немецки? — сердито спросил Нудьга.

Колокольцев не обратил внимание на его слова.