Бутылка вина и два стакана уже встали между ними на стол, и как только слуга, принесший их, вышел из комнаты, монах наполнил свой стакан и опорожнил его разом, как человек, умирающий от жажды.

– Скоро же вы приехали, отец мой, – начал барон.

– Четырьмя днями раньше я находился в гроте, на шесть миль дальше от Праги, чем ваш замок, – заметил монах. – Я должен был ждать там ответа Альбрехта Австрийского на свое предложение.

– И ответ последовал? – вскричал барон с нетерпением. – Впрочем, иначе мы бы не увиделись сегодня в Праге.

– Позвольте мне перевести дух – и вы узнаете все, – буркнул монах. – Вспомните, что я падаю от усталости и что если бы я прислушивался только к потребностям своего тела, то лег бы спать, а не остался здесь заниматься рассуждениями.

– Неужели вы проделали столь продолжительный путь пешком, да еще за четыре дня? – удивился барон. – Это невозможно!

– Сначала мне удалось достать лошадь, – объяснил Киприан, – но остаток дороги я действительно шел. Поэтому неудивительно, что я разбит.

– И должно быть, с вами случилось нечто неприятное, – заметил барон, глядя на ушиб на лбу монаха.

– Я за это отомщу! – вскричал Киприан таким тоном, который не оставлял сомнения в его гневе. Однако оп скоро овладел собой и продолжал: – Неприятность относится к вопросу, который нас теперь занимает. Спешу сообщить вам, что восемнадцатого числа этого месяца, вечером, молодой паж приехал ко мне в грот и заявил, что господин его, Эрнест Кольмар, прибывший в Богемию от Альбрехта Австрийского, намерен заночевать в замке Альтендорф.

– А… Надеюсь, что сын мой прилично его принял, – пробормотал барон. – Давайте дальше.

– Я отослал пажа, – продолжал Киприан, – назначив его господину свидание на другой день. Мы встретились, и я издожил ему известные вам планы.

– Да-да, вам не нужно напоминать их мне, – сказал барон. – И как австриец принял эти предложения?

– Как нельзя лучше, – заявил монах. – Но он настоял, чтобы его представили принцессе Елисавете в Праге; он хочет услышать от нее самой, что она добровольно соглашается выйти за австрийского герцога. Без представления Кольмар не станет беседовать со своим господином.

– Очень хорошо. А есть сомнение, что принцесса даст согласие? – спросил барон.

– Ни малейшего, – с живостью ответил Киприан. – Она будет повиноваться каждой моей инструкции.

– Я так и думал, – сказал барон.

Взгляды, которыми перебросились монах с бароном через стол, были какими-то странными, таинственными и зловещими.

– Это прекрасно, – продолжал барон Альтендорф. – Все идет бесподобно. Альбрехт Австрийский, несомненно, женится на принцессе Елисавете и сделается богемским королем, и тогда мы непременно выиграем – вы свою игру, а я свою. Но, – прибавил барон, пораженный внезапной мыслью, – как ни послушна принцесса вашей воле, не пожелает ли она выяснить, каков муж, назначаемый ей? В таком случае она, вероятно, начнет расспрашивать рыцаря Кольмара, а он посчитает неприличным объяснять подобные вещи. А поскольку ни вы, ни я никогда не видели Альбрехта Австрийского…