Лицо поэта было страшно бледно и во многих местах было испещрено кровавыми рубцами; несмотря на поддержку, он двигался с большим трудом.

При виде этих неожиданных гостей Роланд оцепенел и широко раскрытыми глазами, с ужасом смотрел на своего воскресшего врага…

– Что это значит? Вы живы? – с недоумением спросил прево.

– Как видите. Но… – проговорил Сирано, невольно опускаясь на подставленный ему стул. – Но если я еще жив, то поверьте, что это вина не графа Роланда; он приложил все старания, чтобы… убить меня!

– Как смеете вы так нагло клеветать! – крикнул Роланд, при виде опасности снова овладевая собой.

– Позвольте мне кончить, потом вы будете оправдываться… если найдете возможным! – проговорил Сирано, с презрением глядя на Роланда.

– Кто дал вам право нарушить мое спокойствие?

– Кто? Вы сейчас узнаете. Вы думали, что я умер, и успокоились. Но, как видите, Сена отдала свою добычу. Чтобы удостовериться еще раз в моей смерти, вы подсылали спрашивать у моих слуг о моем исчезновении, и на их ответ, по легкомыслию или по своей глупости, проговорили: «Хорошо, теперь-то уж мне нечего более бояться». Но в то время как вы торжествовали победу, мои друзья не дремали и их тщательные поиски увенчались успехом. Они отыскали меня в реке, куда вы слишком поспешно столкнули мое тело. Благодаря им, – проговорил Сирано, указывая на Кастильяна и Марот, – я был приведен в чувство и отнесен в свою квартиру. Я прятался лишь потому, что хотел застать и разбить вас в минуту вашего полнейшего триумфа. Иначе говоря, я хотел поступить с вами так, как некогда вы поступили с Мануэлем…

– Но ведь это безобразие! Это такая наглость… маркиз, прошу вас, прекратите эту сцену! Вы…

– Потише, потише, граф! Я говорю это не как друг, а как официальное лицо, и прошу вас замолчать. Это дело требует разъяснения. А вас прошу, если можете, продолжайте! – обратился Лямот, подходя к Сирано.

– Благодарю вас, господин судья, – проговорил Сирано, пожимая его руку. – Он обманул вас, – продолжал он, указывая на Роланда. – Чтобы отнять имя и состояние своего брата, он заключил его в тюрьму. Повторяю в последний раз, – Мануэля больше не существует, а перед вами стоит виконт Людовик де Лембра. Именем королевы-регентши требую забыть его прежнее имя и отныне называть его Людовиком де Лембра!

– А я прошу вас, господин прево, арестовать этих негодяев, одного, навязывающегося мне в братья, а другого – поддерживающего эти подлые посягательства! – в бешенстве кричал Роланд.

– Но, граф, если у них найдутся доказательства… – робко проговорил маркиз.