Зинка на время растерялась. С лица сбежал злой румянец, нижняя губа задрожала.

— Иваничек, милый, куда же ты? Подожди!..

Тот даже не оглянулся — помчался к подъему, что желтел среди зелени леса. Только там остановился и помахал рукой. Зинка тоже подняла было руку, чтобы ответить ему, но вдруг ей показалось, что муж насмехается над ней. Глаза ее вновь зло блеснули, смуглое миловидное лицо побагровело. Она подбоченилась и крикнула так, что гул пошел по лесу:

— Только вернись, бродяга! Будет тебе!

Спыхальский, с интересом наблюдавший вместе со всеми эту сценку, удивленно покачал головой, лихо закрутил вверх рыжий ус и подтолкнул Гриву в бок:

— Ну и бой-баба, пан Грива! Га? — и прищелкнул языком.

— Да уж так! — согласился Грива. — Не то что ваши изнеженные панночки!

Спыхальский не возразил и еще долго не мог отвести глаз от крепкой, плотной фигуры молодицы. Лишь после того, как Арсен попрощался с родными и Златкой и сказал, чтобы трогались, Спыхальский глубоко вздохнул и вскочил на коня.

Вскоре отряд одолел подъем и скрылся в лесу. А хуторяне долго еще не расходились и судили-рядили, удастся ли казакам разыскать и освободить Стешу.

4

4

На третий день к вечеру Звенигора с товарищами прибыл в Чернобаевку. Дубовые ворота маленькой крепости были закрыты. На стук выглянул в окошко над воротами заспанный слуга. Увидев четырех турецких спахиев (Звенигора, Спыхальский, Воинов и Грива в спешке даже не переоделись), он не спеша спустился вниз и, открыв калитку, впустил их во двор.

— Хозяин дома? — спросил Звенигора.

— Отдыхает, — ответил, позевывая, слуга.

— Проведи нас к нему!

— Хе! Так и проведи! А трепка кому будет? Мне или вам?

— Не будет, — улыбнулся Звенигора. — Он так обрадуется нашему приезду, что тут же прикажет достать из подвала бочонок меда.

— Ну, если уж так… — Парень пошел впереди, продолжая с сомнением: — А то ведь он с далекой дороги прибыл и отдыхать прилег…