Рыжая не совсем поняла, о какой жене идет речь, но то, что этот бедави знает о Вельше... и знает, что она язычница, ее смутило. А смутить Шалунью Рыжую уже давно и никому не удавалось. К тому же очень хотелось дышать. И вельшка кивнула. Сейд еще раз коснулся ее шеи. Рыжая судорожно вобрала в себя воздух – во всю грудь... Странный запах уже не чувствовался – зяхр ’а было ровно столько, чтобы снотворное облако продержалось шесть ударов сердца. Сейд знал свое дело. Он все-таки был лучшим учеником Старца. Так подумал Копт, утирая кровь, заливавшую глаза из царапин на лбу. Эта Рыжая хуже каирских кошек!..

И тут Рыжая заговорила:

– Кто... кто твоя жена? Откуда ты знаешь меня? – Вельшка говорила по-арабски. Сейд удивил ее еще раз, улыбнувшись в ответ.

– Ты знала ее как монашку в лагере крестоносцев... ты там была прачкой... И тебя называли Шалуньей Рыжей... Я даже знаю песню про тебя: «Шалунья Рыжая ножкой топнет...»

Рыжая, казалось, потеряла дар речи. Рот ее лишь открывался и закрывался, отказываясь издавать звуки. Зато заговорил Египтянин:

– У нас мало времени. Ты сказал, что решишь, как нам быть дальше. Вот он, у нас в руках... Может, сразу убить его?

И тут снова в разговор встряла Рыжая, к которой вернулся дар речи:

– Значит, они не мертвы? Мой шевалье жив?

Сейд кивнул:

– Они просто спят. Но скоро проснутся. Сонный зяхр действует недолго. Мы не собирались никого убивать. Во всяком случае твоего рыцаря. – Затем, обернувшись к Египтянину, добавил: – Брат! Я не знаю, что теперь делать. Я в растерянности! Но твердо я знаю одно – мы не должны убивать!

Железный Копт недолго помолчал, лицо его посуровело, он проговорил:

– Учитель предупреждал об этом. Ты не можешь марать руки кровью... Но я могу сделать это. И сделаю!

Египтянин и Сейд говорили по-арабски. Вельшка слушала их, переводя взгляд то на одного, то на другого. И вдруг поняла!

– Вы пришли, чтобы убить Папу?

Сейд задумчиво потер лоб и ответил:

– Нет... не знаю... Я лишь хотел добраться до него... Но я не хочу ничьей смерти!

Рыжая посмотрела ему прямо в глаза. Зеленые озера, казалось, проглотили две черные оливы и проникли внутрь... до самого сердца. Вельшка вдруг спросила:

– У тебя еще есть этот порошок? Чтобы усыплять?