– Мы должны вернуться к Альфреду до темноты, – прошептал Пирлиг.

Но именно в этот миг рядом прозвучал капризный голос:

– Я вернусь завтра же!

– Нет, господин, – ответил кто-то.

Раздалось журчание, и я понял, что один из говоривших подошел к кустам, чтобы помочиться, а второй последовал за ним.

– Никуда ты завтра не пойдешь, – продолжал этот второй, – ты останешься тут.

– Я просто хочу их увидеть! – умолял капризный голос.

– Ты и так скоро увидишь их. Но не завтра. Ты останешься тут, со стражниками.

– Ты меня не заставишь!

– Я могу сделать с тобой все, что захочу, господин. Хоть ты и командуешь здесь, но должен слушаться моих приказов. – Второй голос был низким и твердым. – И я приказываю тебе остаться.

– А я все равно пойду, если захочу! – настаивал первый голос, но на это жалкое заявление не последовало ответа.

Очень медленно, чтобы клинок не заскреб по ножнам, я обнажил Вздох Змея. Пирлиг озадаченно наблюдал за мной.

– Иди отсюда, – прошептал я ему, – и постарайся привлечь их внимание.

Священник в недоумении нахмурился, но я мотнул головой в сторону, и Пирлиг доверился мне. Он встал и пошел к нашим лошадям, насвистывая на ходу.

Двое саксов сразу направились за ним; обладатель низкого голоса шел первым. Это был старый воин, грузный, бородатый со шрамами на лице.

– Эй ты! – закричал он. – Стой!

И тут я вышел из-за кустов боярышника и взмахнул Вздохом Змея. Клинок врезался ему в горло так глубоко, что я почувствовал, как лезвие царапнуло позвонки. Кровь, яркая в весенних сумерках, брызнула на прелые прошлогодние листья. Бородач упал, как бык под ударом топора.

Второй человек, обладатель капризного голоса, был так удивлен и напуган, что не смог убежать. Я поймал его за руку и утащил за кусты.

– Ты не можешь… – начал было он, но я плашмя прижал окровавленный клинок Вздоха Змея к его губам, и он заскулил от ужаса.

– Ни звука, – велел я, – или ты мертвец!