В глубине озера подо льдом мелькнула тень. Она замерла на мгновение и тут же бросилась в мою сторону. В неясных очертаниях угадывалось лицо, небритое, опухшее, его пересекал глубокий шрам. Я отскочил назад, упал на камень, замер, парализованный страхом.

Глаза несколько раз закрылись и снова открылись, но ничего от этого не поменялось. Озеро осталось озером, в нем отражалась одинокая звездочка, живая и нереальная, делая водоем иллюстрацией из доброй детской сказки.

– Опять фантазия бесчинствует, – пробормотал я. – Как бы утихомирить ее навсегда? Кажется, об это я уже думал, причем не раз…

Все вернулось на круги своя. Оно и понятно. Понимание природы вещей прогоняет населяющих сознание монстров. Причина всех страхов – незнание. Причина незнания – умственная лень…

Кое-как доковыляв до оконечности каменного мыса, я свернул левее, уперся обеими руками в стену здания, в котором, как мне совсем недавно казалось, обитал капитан. Несколько минут стоял, не решаясь заглянуть внутрь, но вот все-таки решился. Подошел, точнее, подкрался к двери. Конечно, как и в доме соседей-туристов, как и в «дизельной», здесь царила разруха. Кстати, дизель нашелся, правда, другой, разбитый и раскуроченный. Разобрали его какие-то «пионеры» современности, ценители цветных металлов…

Тихо звякнув, кольцо наручников ударилось о вмурованный в стену угольник. Ограниченное длиной цепочки, оно качнулось, будто маятник и прозвенело, соприкасаясь с металлом. Звук получился сильный и звонкий, причем настолько, что я мысленно сжался, отчетливо вспомнив (или опять-таки представив?) Дашу у огромного колокола. Трудно поспорить, получилось очень даже похоже, только звук был на порядок слабее. Фантазия мгновенно подкорректировала созданную нею картинку. Девушка осталась, но колокол стал меньше, еще меньше и превратился в блестящий судовой, в тот, чей полуденный звон рындой зовется.

Воспоминание, изрядно приукрашенное фантазией, блеснуло и померкло. Я же моментально о нем позабыл. Де до него было. Просто стоял, подняв руку, стоял и смотрел на запястье. В голове роились мысли, разные. Они, путались, смешивались, пререкались друг с другом, тщетно пытаясь объяснить мне суть происходящего. Нет, правда, наручники, они ведь настоящие, как и полосы синяков от них! С новой силой пробуждалось сомнение, давил вопрос, что есть истина? В чем она заключается? Что было, а чего и быть не могло?

– Если так, то от наручников должен быть ключ, – прошептал я, ярко и во всех деталях вспоминая, как тот выпал просто у входа в жилище капитана.