Его каюр, одновременно орудуя шестом и используя тормоз в виде короткой палки, окованной по одному краю железом, заставил упряжку свернуть на снежную целину. Через несколько минут они догнали свору собак передовой упряжки и разом остановились.

Уложив собак в снег, каюры направились друг к другу. Встал и Агасфер.

Не без опаски обойдя собак, выгрызающих из подушечек лап кусочки льда, он подошел к каюрам. Поздоровался с погонщиком первой упряжки, поинтересовался – сколько, на его взгляд, пройдено верст по льду.

– Моя не знает! – улыбнулся тот совершенно беззубым ртом. – Однако большую часть пути прошли! Видишь, серый полоса впереди? Это, однако, другой берег!

Агасфер, сколько ни вглядывался, никакой полосы не приметил, но говорить об этом не стал. Вернувшись к своим нартам, он достал из мешка мощный бинокль и попытался разглядеть берег материка впереди, но так ничего и не увидел, кроме сверкающей снежной белизны.

Тем временем погонщики достали из мешков вяленую рыбу и стали кормить собак. Псы мгновенно расправились с кормом и блаженно развалились на снегу, наслаждаясь отдыхом.

Агасфер, хоть и не замерз, ожидал, что и его угостят кружкой горячего крепкого чая – но привал, видимо, в планы гиляков не входил. Перебросившись несколькими отрывистыми гортанными фразами, погонщики побрели каждый к своей упряжке. Хотя пассажира никто и не звал, Агасфер не стал ждать приглашения и поспешил: поднял собак и погнал упряжку по снежному нетронутому покрову.

Только теперь Агасфер понял и оценил разницу между ездой по набитой колее и снежной целине. Увязая в снегу по брюхо и глухо воя, упряжка рвалась вперед, но двигалась намного медленнее, чем утром. Каюр то и дело соскакивал с нарт и бежал рядом с псами, подбадривая полудикую свору.

Агасфер тоже хотел соскочить с нарт, чтобы собакам было легче, но погонщик прикрикнул на него и недвусмысленным жестом приказал оставаться на своем месте.

Прошел час, другой – и, наконец, Агасфер увидел ту серую полоску, о которой ему говорили. Увидели ее, видимо, и псы: они изо всех сил налегли на постромки, и нарты покатились ощутимо быстрее.

Вскоре серая полоска почернела и превратилась в стену деревьев, отчетливо различимых и без бинокля. Выскочив на берег, упряжка по команде каюра сбавила ход и вскоре вообще остановилась. Гиляк отвязал собак, закрепив короткой веревкой каждую к отдельному дереву. Вожак упряжки, как заметил Агасфер, остался на свободе, однако никуда не убежал, улегся в снег неподалеку от своего вожатого.

– Однако, костер жечь пора! – сообщил каюр и первый побрел за хворостом в подлесок. – Здесь вторую нарту ждать будем, здесь ночевать!