Среди этих задир был Ингильмундр. В правой руке он держал Косторез, свой меч, лезвие его блестело. Заметив меня, ярл свернул в нашу сторону.

– Лорд Утред, пришел умереть? – крикнул он. Его конь, вороной жеребец, подошел совсем близко к спрятанным ямам, но в последний момент норманн повернул, чтобы проскакать вдоль строя моих воинов. Выглядел он великолепно: кольчуга отполирована, плащ белый, упряжь сверкает золотом, шлем увенчан вороновым крылом. Улыбаясь, Ингильмундр указал на меня Косторезом. – Лорд Утред, выходи и дерись!

Я отвернулся и стал глядеть через реку, нарочито не замечая его.

– Смелости не хватает? Но деваться некуда! Сегодня ты умрешь. Все вы умрете! Вы овцы, разжиревшие для убоя. – Он заметил треугольное знамя Эгила с орлом и перешел на норвежский. – А вы, норманны, думаете, боги одобрят вас сегодня? Они отплатят вам болью, муками и смертью!

Кто-то в строю Эгила громко испустил газы, что вызвало бурный смех. Потом норманны начали бить о щиты, и Ингильмундр, отчаявшись раздразнить кого-то для поединка, повернул коня и поскакал к мерсийским отрядам, стоявшим слева от нас. Там тоже никто не поддался. Мерсийцы стояли молча, оперев щиты на землю и смотрели на дразнящего их врага. К нам подъехал всадник с черным щитом Овейна. Он посмотрел, не сказал ничего, потом сплюнул в нашу сторону и поехал прочь.

– Считал нас, – предположил Финан.

– Много пальцев ему не понадобилось.

Долго нам еще придется стоять? Казалось, прошла целая вечность, но жизнью клянусь, я не мог сказать, были это всего несколько минут или час. Никто из наших не принимал вражеского вызова, Этельстан это запретил, так что молодые дураки насмехались над нами и горделиво гарцевали на своих скакунах, а мы просто ждали. Небо заволокло тучами, с моря налетел дождь. Кое-кто из моих людей сел. По кругу ходили фляги с элем. К нашим рядам подошел мерсийский священник. Некоторые из моих воинов вставали на колени, и он касался их головы и шептал молитвы.

Анлаф, очевидно, надеялся, что мы пойдем на него, но ему следовало понимать – мы не настолько глупы. Чтобы атаковать его линию, нам пришлось бы растягивать свою, заполняя расширяющийся промежуток между реками, и наш строй станет еще менее глубоким. Да к тому же и наступать вверх по склону! Это означало, что битву следует начинать ему, но Анлаф тоже ждал в расчете, что численность его воинства напугает нас еще сильнее.

– Ублюдки перестраиваются, – сообщил Финан.

Я увидел, что скотты на крайнем левом фланге противника пришли в движение. Части воинов из центра первой шеренги приказали отойти на края, тогда как другие заняли их места.