– Эдмунду следует биться, – заметил я. – Этельстану доказывать нечего. Эдмунду – есть.

– Это отважный молодой человек, – сказал Ода.

Я буркнул себе под нос. Мне не нравился Эдмунд. Но, по правде говоря, я знал его только дерзким юнцом, а люди теперь хорошо о нем отзывались.

– Ты заметил, что скотты перестроились? – поинтересовался Ода.

– Этельстан послал тебя, чтобы ты у меня об этом спросил?

Епископ улыбнулся:

– Верно.

– Лорд епископ, они образуют три свинфилькьяса. – Мне не требовалось объяснять значение этого слова Оде, дану по рождению. – И мы намерены истребить их.

– Ты говоришь убежденно.

Ему хотелось поддержки.

– Я испуган, лорд епископ. Как всегда.

Эти слова заставили его скривиться.

– Но мы победим! – заявил он, хотя и без особой уверенности. – Твой сын уже на небесах. И хотя Господу и так известно, что стоит сегодня на кону, твой сын приведет Ему еще больше доводов. Мы не можем проиграть! Небо на нашей стороне!

– Ты твердо знаешь? – спросил я. – Разве священники не говорят сейчас шотландцам то же самое?

Он пропустил эти вопросы мимо ушей. Руки его теребили уздечку.

– Чего они ждут?

– Дают нам достаточно времени, чтобы мы их посчитали. И напугались.

– Это работает, – едва слышно проронил он.

– Передай королю, пусть не переживает за свой правый фланг. – Я коснулся молота, надеясь, что не ошибся. – Что до остального? Молись.

– Беспрестанно, лорд, – пообещал он, потом протянул мне руку, и я пожал ее. – Да пребудет с тобой Бог.