И потому было маловероятно, что мода на экономическую либерализацию и “маркетизацию”, господствовавшая в 1980‐е годы и достигшая пика идеологического самодовольства после распада советской системы, продержится долго. Сочетание мирового экономического кризиса начала 1990‐х годов с сокрушительным провалом либеральной экономической политики, использованной бывшими социалистическими странами в качестве “шоковой терапии”, охладило пыл многих прежних энтузиастов подобного подхода. И действительно, вряд ли кто‐либо раньше мог предположить, что в 1993 году западные экономические советники будут говорить, что “возможно, Маркс был все‐таки прав”. Однако адекватно оценивать ситуацию мешали два серьезных препятствия. Прежде всего, на тот момент отсутствовала потенциальная политическая угроза капиталистической системе, исходившая ранее от Советского Союза или, в ином роде, от немецкого фашизма. Именно ее наличие, как я попытался показать, и подтолкнуло капитализм к реформам. Исчезновение Советского Союза, упадок рабочего движения, низкая эффективность традиционных войн в третьем мире, переход бедняков развитых странах в малочисленную категорию “деклассированных элементов” – все эти факторы сдерживали реформаторскую инициативу. Впрочем, укрепление позиций ультраправых, а также неожиданная поддержка прежнего режима в бывших коммунистических странах были тревожным сигналом, обратившим на себя внимание уже в начале 1990‐х годов. Вторым препятствием оказался сам процесс глобализации, который только ускорился в результате разрушения национальных механизмов защиты “жертв” свободной глобальной экономики от социальных последствий того, что гордо называли “системой построения благосостояния <…> повсеместно признанной наиболее эффективной за всю историю человечества”.

Хотя, например, редактор газеты Financial Times (24.12.93), из которой и взята вышеприведенная цитата, признает, что “на сегодняшний день эта сила все‐таки не является совершенной. <…> Примерно две трети населения земного шара практически не выиграли от наращивания темпов экономического роста. Даже в развитых странах граждан с минимальным доходом теперь несколько больше, чем раньше”.

По мере того как приближалось третье тысячелетие, становилось все более очевидным, что важнейшая задача современности состоит не в том, чтобы злорадствовать по поводу краха советского коммунизма, но в том, чтобы вновь проанализировать врожденные пороки капитализма. Как нужно изменить капиталистическую систему, чтобы от них избавиться? Поскольку, как заметил Йозеф Шумпетер по поводу циклических флуктуаций капиталистической экономики, “они не похожи на миндалины, которые можно лечить отдельно от всего организма; они подобны биению сердца и сродни самой сущности организма, в котором функционируют” (Schumpeter, 1939, I, v).