И все же сторонники экологической политики – богатые и не очень – были правы. В обозримом будущем темпы экономического развития придется свести к уровню, позволяющему поддерживать его “устойчивость” – несмотря на расплывчатость этого понятия, – а в долгосрочной перспективе установить равновесие между человечеством, потребляемыми им ресурсами (возобновляемыми) и его влиянием на окружающую среду. Никто не знал и мало кто решался предположить, как именно это можно сделать и при какой численности населения, уровне развития техники и потребления станет возможным подобное равновесие. Разумеется, научные исследования указали бы, как избежать необратимых последствий экологического кризиса, но проблема поиска равновесия была не научно-технической, а социально-политической. С полной уверенностью можно было утверждать лишь одно. Подобное равновесие окажется несовместимо с мировой экономикой, основанной на бесконечной гонке за прибылью, в которой экономические предприятия, созданные именно с этой целью, соревнуются в условиях глобального мирового рынка. С точки зрения защиты окружающей среды, если у человечества и есть будущее, то в нем не должно быть места капитализму “кризисных десятилетий”.
IV
IV
Сами по себе проблемы мировой экономики, за одним исключением, представлялись менее серьезными. Мировой экономический рост не прекратится и без каких‐либо особых мер. Если верна периодизация Кондратьева (см. с. 87), то человечество еще до конца второго тысячелетия должно было вступить в новую эру подъема. Впрочем, ее наступление может быть несколько отсрочено из‐за дезинтеграции советского социализма, анархии и вооруженных конфликтов в некоторых регионах, а также излишней приверженности идеалам свободной торговли, которая всегда вызывала больше энтузиазма у экономистов, чем у историков экономики. Тем не менее масштабы этой новой экспансии обещали быть огромными. Как мы уже видели, “золотая эпоха” затронула прежде всего страны “развитой рыночной экономики” – а это примерно двадцать государств с совокупным населением около 600 миллионов человек (1960). Глобализация и международное перераспределение производства будут, как предполагалось, продолжаться, вовлекая в мировую экономическую систему большую часть оставшихся 6 миллиардов. Даже закоренелые пессимисты не станут отрицать, что такая перспектива выглядела весьма благоприятной для бизнеса.
Серьезной проблемой, которая портила общую картину, было очевидно необратимое расширение пропасти между бедными и богатыми странами. Этот процесс несколько ускорился из‐за отрицательного влияния кризиса 1980‐х годов на значительную часть третьего мира, а также пауперизации многих бывших социалистических стран. На фоне резкого увеличения численности населения в развивающихся государствах рост этой пропасти, скорее всего, должен был продолжиться. Убеждение неоклассических экономистов, согласно которому неограниченная международная торговля позволит более бедным странам приблизиться в своем развитии к богатым, противоречит как опыту истории, так и здравому смыслу[218]. Глобализация экономики, которая в течение многих поколений развивалась в рамках растущего неравенства, почти неизбежно усугубляла эти проблемы.