– Нарцисса? – поразился я. Вот кого-кого, а её точно не ожидал встретить. В последний раз видел девушку года четыре назад, не меньше!

– Да, она приедет с мужем. По крайней мере, так сказала мне Ева.

– У Циссы есть муж? – кажется, этим вечером Питер не перестанет меня удивлять. Он спрашивает:

– Ральфа помнишь? – я фыркаю и смеюсь. – Вот-вот. Так что приезжай обязательно, не пропусти зрелище. Нарцисса в одном доме с нашими двойняшками, великой и неповторимой Авророй и твоей неукротимой Гердой, когда рядом море.

– Полагаю, будет весело, – усмехаюсь я.

– Уверен в этом. До встречи.

– До встречи, – и я убираю телефон в карман, чувствуя, как поднимается настроение. Сквозь светлую рощу добираюсь до дома, тороплюсь, чтобы не попасть под дождь. У подъезда, пытаясь открыть дверь, стоит девушка с каштановыми волосами до плеч, в которых проглядывает седина.

– Молодой человек, вы не подскажете… – начинает она, когда видит меня, и тут же замирает. Переводит взгляд на мой протез и снова смотрит в глаза. А я не могу произнести ни слова. Мимо проходят люди, ругаясь на нас за то, что стоим прямо у дверей, через пару минут должны включиться фонари, а на розоватом небе собрались чёрные тучи и вот-вот начнётся дождь.

– Алек? – она шепчет моё имя как раз в тот момент, когда эхом отзывается гром, а в небе появляется первая молния. Девушка бросается ко мне так стремительно, что я не успеваю ничего предпринять. Обнимает крепко, и я едва не падаю на землю, слышу её всхлипы и боюсь, что из глаз сейчас вырвутся горькие слёзы. Она стоит так несколько минут, перебирает руками мои волосы, шепчет что-то неразборчиво, и я могу понять только слово «прости», которое она произносит несколько раз.

На её запястьях порезов больше нет, но под глазами – тёмные круги, а кожа бледная, словно сейчас не лето, а ледяная морозная зима без солнца. Когда я отстраняюсь, девушка ждёт хотя бы одного моего слова, и кажется, что даже не дышит.

Она говорила мне: «Люблю тебя» при каждой нашей встрече. Кричала это, стоя посреди улицы, и приветливо размахивала рукой, пугая птиц. Шептала, подкрадываясь со спины. Она вручала мне чашку с горячим чаем в самые тяжёлые и дождливые дни. Она любила бросаться снежками, временами резвилась, как маленький ребёнок, временами становилась такой серьёзной, что меня в дрожь бросало.

Я обнимал её крепко и носил на руках в прямом и переносном смысле. Доверял больше, чем себе, готов был дарить цветы хоть каждое утро, спускаясь по ночам в цветочную лавку, но она их не любила. Зато приносила домой птиц со сломанными крыльями и отпускала на волю, излечив – добро в ней определённо победило бы любое зло.