Вот он, долгожданный миг! Перед ним бородатый «старец», а в руке – пистолет. Распутин и пистолет. Эти два слова для него давно слились в одно мечтательное целое. Сейчас или никогда!

Сжав губы, князь нажал на курок…

* * *

Все пули, попавшие в ту ночь в «старца», оказались выпущены из браунинга. Или «другой какой-либо системы, приближающейся к типу названного пистолета». Мы не будем сейчас заниматься нюансами баллистической экспертизы, в частности – рассуждать, из какого ещё пистолета с аналогичным калибром могли были быть произведены выстрелы. Будем считать, что стреляли именно из браунинга калибра 7,65 мм.

Итак, первый выстрел был произведён в подвале дворца князем Феликсом Юсуповым. Как мы знаем, пуля, вопреки заключению д-ра Лазоверта, поразила не сердце, а внутренние органы – желудок и печень, пройдя навылет. Как «старец» при столь массивной внутренней кровопотере, якобы пролежав на полу энное количество времени, не истёк кровью, сказать трудно.

Но мы не об этом. Мы – о пистолетах. Оружие в ту ночь во дворце имелось. Правда, с ним ещё необходимо разобраться. По крайней мере – с количеством стволов: так три или четыре? Для нашего расследования это чрезвычайно важно. Ещё важнее – выбраться из силков юсуповского лукавства.

Передо мной два издания воспоминаний Ф. Юсупова: «Конец Распутина» (Париж, 1927 г.) и «Мемуары» в 2-х книгах, изданные в начале пятидесятых там же, в Париже (переизданные в 2019 году московским издательством «Захаров»).

Читаем и сравниваем:

«Наверху, у меня в кабинете, великий князь Дмитрий Павлович, Пуришкевич и поручик Сухотин с револьверами в руках бросились ко мне навстречу». («Конец Распутина», 1927 г.) «Наверху у меня в кабинете Дмитрий, Сухотин и Пуришкевич, едва я вошел, кинулись навстречу с вопросами». («Мемуары», 1952 г.)

«Наверху, у меня в кабинете, великий князь Дмитрий Павлович, Пуришкевич и поручик Сухотин с револьверами в руках бросились ко мне навстречу». («Конец Распутина», 1927 г.)

«Наверху у меня в кабинете Дмитрий, Сухотин и Пуришкевич, едва я вошел, кинулись навстречу с вопросами». («Мемуары», 1952 г.)

Что видим: суть одна, но явное различие в уточнении: трое указанных лиц были вооружены пистолетами!

Зато совсем не отличается другой эпизод:

«Я взял у Дмитрия револьвер и сошел в подвал». (1927 г.) «Взяв у великого князя револьвер, я спустился в столовую». (1952 г.)

«Я взял у Дмитрия револьвер и сошел в подвал». (1927 г.)