План «А» разрабатывался целый месяц: думали, болтали, корчили умные рожи, пили кофей и вино… А в результате – всё по плану «Б»: здесь и сейчас, немедленно!

Если, конечно, вернуться к изначальному, то вот он, труп Распутина! Маскируйся, сжигай шубу, меняй автомобили… Этакий маскарад наяву.

Но нет, всё в трубу. Огласка. Громкие выстрелы превратили старания заговорщиков в пыль. Теперь не отвертеться, не отболтаться… И как быть… сдаваться?! Кто-то негромко предложит и это. Пискнул и затих. Нервы на пределе у каждого: за такое можно и кулаком по носу. Поэтому – лучше молчать. Молчать и действовать. И делать всё слаженно, сообща, обдуманно. Но кто сказал, что на размышление есть время?! Всё время в минусе! Его просто нет, каждая минута – против. Ещё одна… и ещё… Хорошо, что под рукой – солдаты…

В. Пуришкевич:

«Я обнял и поцеловал того и другого и попросил их немедленно оттащить труп Распутина от решетки во дворе и втянуть его в маленькую переднюю, что находилась у лестницы перед входом в столовую. Распорядившись этим и узнав, куда прошел Юсупов, я направился к нему, чтобы его успокоить».

«Я обнял и поцеловал того и другого и попросил их немедленно оттащить труп Распутина от решетки во дворе и втянуть его в маленькую переднюю, что находилась у лестницы перед входом в столовую.

Распорядившись этим и узнав, куда прошел Юсупов, я направился к нему, чтобы его успокоить».

Когда солдаты внесли убитого Распутина на лестницу, у Феликса возникла мысль: нужно, чтобы обнаруженный труп «старца» было трудно узнать. Эту ненавистную, бородатую физиономию следует изувечить! Именно тогда князь вспомнил о маклаковской резиновой гире, лежавшей у него в кабинете.

Ф. Юсупов:

«…Пришел камердинер сказать, что тело Распутина перенесли к лестнице. Мне по-прежнему было плохо. Голова кружилась, ноги дрожали. Я с трудом встал, машинально взял резиновую гирю и вышел из кабинета. Сходя с лестницы, у нижней ступеньки увидел я тело Распутина. Оно походило на кровавую кашу. Сверху светила лампа, и обезображенное лицо видно было четко. Зрелище омерзительное. Хотелось закрыть глаза, убежать, забыть кошмар, хоть на миг. Однако к мертвецу меня тянуло, точно магнитом. В голове все спуталось. Я вдруг точно помешался. Подбежал и стал неистово бить его гирею. В тот миг не помнил я ни Божьего закона, ни человеческого…»

«…Пришел камердинер сказать, что тело Распутина перенесли к лестнице. Мне по-прежнему было плохо. Голова кружилась, ноги дрожали. Я с трудом встал, машинально взял резиновую гирю и вышел из кабинета.