К январю 1917 года ситуация в Империи всё больше и больше напоминала растревоженный улей: война обескровила державу и озлобила её население. Страна жила в ожидании существенных перемен; в воздухе витали слухи о предстоящем государственном перевороте.

Великий князь Дмитрий Павлович вполне мог претендовать на роль нового Монарха – молодого, сильного, справедливого и патриотичного. Такого, которого, как считали многие, очень не хватало огромной Империи. Поэтому репутация великого князя должна была выглядеть безупречно. Участие в покушении на Распутина в глазах многих сильно подняло реноме великого князя. Подчеркну: участие. Но никак не роль убийцы! И если бы стало известно, что именно великий князь разрядил пистолет в лоб «старца», от благородного имиджа Дмитрия Павловича не осталось бы и следа; по крайней мере, с его политическим будущем было бы покончено навсегда. И что очень важно, понимал это и сам великий князь.

Интересные воспоминания оставил нам бывший начальник Императорской дворцовой охраны генерал-майор А. Спиридович:

«В Яхт-клубе, за обедом, конечно, обсуждали сенсационную новость. Вел. Кн. Николай Михайлович, поговорив по телефону с премьером Треповым, авторитетно и громко заявлял, что весь слух об убийстве – всё это вздор и «что все это новая провокация Протопопова». Но приехавший обедать Вел. Кн. Дмитрий Павлович, поразивший всех своею бледностью, и севший отдельно за стол, сказал кому-то, что Распутин исчез и, возможно, что он убит. После обеда Вел. Князь отошел в сторону с графом Д.А. Олсуфьевым. Граф спросил, запачкал ли он свои руки в крови. «Честное слово, нет, не запачкал», – ответил Великий Князь, и рассказал, что его и князь Горчаков спросил: «Ну, что, Митя, ты убил Распутина?» На что он также отвечал категорическим нет. В обоих вопросах по тону чувствовалось сочувствие тому, что произошло. Великий Князь уехал из клуба в Михайловский театр, но привлек к себе настолько сильное внимание публики, что уехал из театра»[330].

«В Яхт-клубе, за обедом, конечно, обсуждали сенсационную новость. Вел. Кн. Николай Михайлович, поговорив по телефону с премьером Треповым, авторитетно и громко заявлял, что весь слух об убийстве – всё это вздор и «что все это новая провокация Протопопова». Но приехавший обедать Вел. Кн. Дмитрий Павлович, поразивший всех своею бледностью, и севший отдельно за стол, сказал кому-то, что Распутин исчез и, возможно, что он убит. После обеда Вел. Князь отошел в сторону с графом Д.А. Олсуфьевым. Граф спросил, запачкал ли он свои руки в крови. «Честное слово, нет, не запачкал», – ответил Великий Князь, и рассказал, что его и князь Горчаков спросил: «Ну, что, Митя, ты убил Распутина?» На что он также отвечал категорическим нет. В обоих вопросах по тону чувствовалось сочувствие тому, что произошло. Великий Князь уехал из клуба в Михайловский театр, но привлек к себе настолько сильное внимание публики, что уехал из театра»[330].