— Ой, да! Как же я теперь пойду? Я весь в дерьмище!

— Вот я и говорю… Ну и что? На твоих штанах — «танковых чехлах» этого дерьмища особо и не видать! Совпадает оно с общим фоном… Пошли теперь побыстрее, я уже утомился бродить по этим трущобам под дождём…

В этот момент дождь вдруг прекратился.

— И вот опять ты откуда-то знал, что дождь прекратится! — наклонив голову, отчего мокрая шапка-петушок «Спорт» грустно поникла, проговорил Козырев.

— Всё дожди когда-нибудь кончаются! — ответил ему Денис, продолжая ладонью сбивать грязные капли и опавшие березовые листочки с брезентовой ветровки друга, — это же просто вода… Как это я тут написал недавно:

— Тебе хорошо философствовать стихами, ты в институте в рок-группе поёшь, ты чистый… А я весь грязный, липкий! С меня, наверное, в прихожей в гостях капать будет. Вот позор то…

— Ничего, перетерпишь неудобство и позор. В армии, что ли, не служил?

— Ну, не служил…

— Да я и без тебя знаю, что долг Родине ты не отдал.

— Всё-то ты знаешь! Но я же не виноват, что из нашего института не берут в армию. Тем более, что ты же сам говорил, что Родина — это прежде всего люди, а отдавать долг людям типа этого пузатого водителя «Волги», что меня чуть не сбил, и ещё потом с дубинкой вылез вместо извинений, что-то не хочется! — обиженным тоном, которого не было даже при падении в лужу, ответил Олег, — я же не нарочно откосил от армии, специально глаза косо не ставил на комиссии, просто военная кафедра в нашем институте есть, а у тебя нет!

Не все возвращались из армии назад живыми и здоровыми. Могли парни оказаться в горячей точке, на границе, в Чернобыле, в Афганистане, в очень тяжёлом климате, мог произойти несчастный случай, убийство, доведение до самоубийства, но сила морального убеждения и социалистическо-коммунистического реализма была такой силы, что всех, кто не прошёл службу в армии, простые советские считали изгоями, людьми самого низкого сорта. На парней, отказавшихся служить по религиозным и политическим мотивам, в деревенской местности сам собой приклеивался ярлык ненормальности.

— Кто в армии не служил — тот не мужчина! — говорили в деревнях, станицах, но не в аулах и кишлаках.

В городе уклонистам от позора и поругания затеряться было проще, но комсомольские ячейки предавали огласке фамилии призывников, писавших в военном комиссариате заявление с отказом или с просьбой отсрочки от армии по религии или политики.

По закону 1967 года — ровеснику Дениса — защита отечества была священным долгом, и все мужчины — граждане Союза, независимо от расы, национальности, веры, образования, социальной деятельности и размера имущества обязаны были служить в армии, но…