Нездоровое поведение поклонниц, выходившее за рамки приличия, привлекло к себе внимание советских кинематографистов еще в 1940-е годы, когда на экране появился фильм «Воздушный извозчик». Один из героев кинокомедии — сладкоголосый тенор Ананий Павлович — не знает, как скрыться от вездесущего ока озверелых любительниц его творчества, готовых разорвать на куски если не его, то его одежду. Болезненность самого этого явления — поклонения оперным идолам — проявлялась и в том, что они выказывали свою любовь не тайно, а намеренно громогласно, словно провоцируя кумира на истерику, которая иногда у него случалась. Нормальный человек вряд ли способен выдержать круглосуточное внимание к своей персоне. А частная охрана популярным артистам тогда не полагалась. Только государственная, да и то в товарном вагоне по маршруту Москва — Воркута. Чтобы обнаружить себя, лемешистки таскали с собой патефон. Когда Лемешев с Кудрявцевой купили дачу, то уже на третий день услышали из леса «Сердце красавиц склонно к измене» — арию Герцога из «Риголетто» — и здесь достали! Поклонницы построили рядом с дачей шалаш и жили в нем все то время, пока Лемешев отдыхал на природе.

Снисходительное отношение Лемешева к своим поклонницам было вызвано, вероятно, тем обстоятельством, что многие из них были откровенно больными людьми. Как сказал певцу главврач психиатрической больницы, где однажды он выступил с концертом перед персоналом: «У меня в больнице целое отделение для ваших поклонниц. Они в таком состоянии, что их уже просто нельзя не госпитализировать. А знаете, в чем дело? Мы провели исследование и выяснили, что тембр вашего голоса воздействует на женщин эротически». И это не анекдот: с именем Лемешева на устах засыпали, его фото клали под подушку, от него хотелось иметь детей, маленьких лемешистов. Вокальный дар Сергея Яковлевича послужил реализации фрейдистских комплексов многих сотен женщин, да и некоторых мужчин[105].

Знаменитая в XIX веке балерина Мария Тальони, законодательница моды (благодаря ей пачка стала частью балетного костюма), как-то раз недосчиталась в гримерке своих балетных туфель — это ее поклонники стащили их, дабы сварить и съесть под соусом. Ели с аппетитом, даже добавки не хватило. Не все, конечно, были готовы откусить кусок шляпы Лемешева. Встречались и нормальные поклонницы — интеллигентные и симпатичные женщины. Дочь певца запомнила их в лицо: «Елена Георгиевна Невежина занимала высокий пост в Архитектурном управлении Москвы. Она познакомилась с папой, преподнеся ему поэму собственного сочинения под названием “Лемешиада”, и так попала в узкий круг из шести папиных поклонниц, вхожих в наш дом. Вообще, папа старался относиться к своим обожательницам с пониманием и уважением. Избегая прямого контакта, он считал своим долгом хотя бы парой строк отвечать на каждое письмо, которое приходило ему по почте. На каждое! И это при том, что он всю жизнь страдал от своей популярности, из-за которой не мог позволить себе просто взять авоську и пойти в магазин за продуктами. Папу тяготило не только внимание — он в принципе плохо переносил толпу. Он ведь с детства привык целыми днями находиться один, да еще и не в городе, а в деревне…»[106] Лемешев с авоськой — согласитесь, зрелище занятное, а в авоське — буханка хлеба, кильки в томате и кефир с зеленой крышкой…