— Я знаю, о ком вы говорите, дон Христофор. Этот Бобадилья не делает чести нашему роду!

— Однако он пользуется доверием короля, а сейчас это важнее всего.

— Ах, сеньор, от нашего двуличного и хитрого монарха вообще нельзя ждать ничего хорошего! Пока донья Изабелла стоит на страже справедливости, вам нечего опасаться, но дон Фердинанд с каждым днем становится все более алчным и ненасытным. Подумать только, что некогда смелый и благородный рыцарь с годами превратился в такое ничтожество! Мавр и тот постыдился бы! Впрочем, моя добрая тетушка стоит целой армии, а она вам предана по-прежнему.

— Все в руках божьих, положимся на его премудрость и справедливость. А теперь, Луис, несколько слов о вас. Судьба доверила вам счастье такого существа, какое не часто встретишь на этом свете. Человек, у которого такая добродетельная, чудесная жена, должен воздвигнуть ей алтарь в своем сердце и ежедневно, ежечасно благодарить бога за этот дар. Из всех земных радостей вам досталась самая чистая и самая непреходящая, и вы обязаны ее ценить. Но такая женщина, как Мерседес, — создание хрупкое. Будьте к ней всегда добры, укрощайте свой несдержанный нрав. Ее чистота выше всех ваших достоинств, а ее достоинства могут только умножить ваши; ее любовь никогда не даст угаснуть вашей страсти, а ее нежность будет всегда взывать к вашему мужеству, искать у вас утешения и защиты. Исполните свой долг перед ней, как подобает испанскому рыцарю, сын мой, и да будет благословен ваш счастливый союз!

После этих слов адмирал простился с Луисом, затем так же торжественно благословил Мерседес и вернулся на свою караку. Лодка за лодкой отходили от борта «Озэмы», многие уже издали выкрикивали последние дружеские пожелания, посылая прощальный привет. Через несколько минут вся флотилия развернулась и двинулась на юго-запад, к берегам далекой Индии, как думали в те времена. Но «Озэма» еще с час стояла на месте, словно провожая взглядом своих уходящих друзей. Затем на ней поставили паруса, и она ходко пошла по направлению к бухте, в глубине которой лежит Палос-де-Могер.

Вечер выдался удивительно тихий и ясный, и, когда фелюга приблизилась к берегу, поверхность моря скорее напоминала озеро. Еле ощутимого ветерка хватало только на то, чтобы навевать прохладу и двигать легкое суденышко со скоростью не более трех-четырех узлов.

Днем Луис и Мерседес обычно располагались на юте, где стоял брезентовый навес, обтянутый изнутри дорогими тканями; сидя там, можно было подумать, что находишься в маленькой уютной гостиной. Вход в нее загораживала раздвижная переборка, роскошное заднее полотнище тоже задергивалось, но сейчас оно было небрежно отброшено, открывая необъятный простор океана, озаренный лучами заходящего солнца.