…когда вдруг донёсся до слуха хлёсткий удар, а следом – глухой шлепок и шум повалившегося тела. Люди заговорили все разом. Но смерти не было. Она поняла это ещё раньше, чем открыла глаза посмотреть.

Улеб лежал лицом вверх, раскинув руки. Оглушённый. Меч, выбитый из ладони, валялся поодаль. Олег стоял над упавшим, и конец варяжского клинка подрагивал над Улебом, у горла. Олег по-прежнему держал его в левой руке. Правую он так и не пустил в ход.

Вот шевельнулся ладожанин, открыл глаза, глянул вверх и снова опустил ресницы: тошнёхонько… Во второй уже раз, вот так, униженный, побитый в неравном поединке, лежал он у чьих-то ног… и даже Боги, которых он звал встать с ним за справедливость, выдавали, бессильные против чужеземца. И не всё ли равно теперь, убьёт ли, спросит ли виру, назовёт ли снова рабом…

Усмехнись Олег, скажи что-нибудь – как есть бросился бы на его меч и кончил стыд с жизнью заодно. Но Олег молчал.

– Выкуп! Выкуп! – кричали два голоса. Сиплый, срывающийся – Людоты, и звонкий, серебряный – Нежеланы. Не знала Звениславка, что ходил в кузницу князь. Набила серебром тугой кошелёк и ещё загодя отдала подруге: самой было никак…

Олег посмотрел на красавицу боярышню, улыбнулся ей. Потом глянул на растерзанного волнением коваля. А потом повернулся к самой княгине. Только слепой не подметил бы закушенной губы и стиснутых рук. И не был бы он воеводой, если бы, сражаясь, не видел вокруг ничего, кроме вражеского меча. Но не зря же свои словене всё чаще называли его Вещим, то есть – прозорливым и мудрым…

Всё ещё держа наготове клинок, он спросил у князей:

– По чести ли победа?

– По чести, – прогудел старый Мстислав. – Хочешь, отпусти за выкуп, а хочешь, так и убей.

А про себя разочарованно подумал: так ведь и не открылся хитрющий вагир. Ничего не ответил на обвинение, жди теперь, пока сам надумает сказать.

Улеб больше не открывал глаз. От меча, мерцавшего над лицом, веяло смертным холодком. Чего тянешь, собака, чего тянешь, не томи…

Но Олегу его смерть, знать, была не нужна. Другое держал на уме… Поворотился к юной княгине и поклонился ей, утирая с лица кровь.

– Знаю, – сказал, – не обрадуешься, если убью. Бери, княгиня, без выкупа в подарок…

22

22

В полдень нагретые солнцем луга ещё источали медовые запахи отгоревшего лета, но по ночам холода покрывали траву серебряными цветами. Желтела понемногу листва на деревьях, и с каждым днём всё более нестерпимым огнём горела под остывающим небом река…

В один из таких дней вагиры стали собираться домой.

Олег не связывал свой отъезд со злополучной выходкой Улеба. По крайней мере вслух он об этом не говорил.