Вернулся запыхавшийся Лют. Сунул руку за пазуху и отдал плотно набитый кошель. Не заглядывая внутрь, Чурила протянул его кузнецу:

– Держи!

Людота отскочил, как от змеи. И замотал головой, пряча за спину руки.

Чурила рывком поднялся. Едва по плечо ему оказался Людота коваль.

– Держи, говорю, – повторил он, как прежде, негромко, но кругличанин явственно понял – ещё чуть, и вышибет из него душу железный княжеский кулак. Он зажмурился, во рту мигом пересохло. Ждал услышать, как затрещат его же белые косточки. Ан нет… Только звякнуло в кошеле, шлепнувшемся на наковальню, а с неё на пол.

– Дружка своего выкупишь, – трудно переводя дыхание, сказал Чурила сквозь зубы. – Зарезал бы гостя моего… обоих отдал бы Богам, чтобы дуб наш рос получше! Ныне же… не вас милую, волочуг… жену мою, княгиню, а кабы не непраздна была, и её бы не послушал. Ноги ей целуйте, холопы…

Сказал, повернулся – и только стукнула дверь. Людота поднял трясущуюся руку, отёр рот. Потом провёл ладонью по глазам. Да так и сел прямо на пол, у деревянного подножия наковальни.

21

21

Утро хлынуло в дверь, затопив поруб косыми потоками прохладного света.

– Эй, тать! – долетело снаружи. – Выходи!

В глубине шевельнулось – выплыла светловолосая голова, повела туда-сюда всклокоченной бородой. Улеб явился из темноты, как из воды: лицо, плечи, грудь, а там и весь ладожанин возник в солнечных лучах, непугливо посматривая на двоих хмурых воинов – постарше, что поигрывал ключом, и второго, совсем молодого парня, державшего в руке копьё.

– Что смотришь, иди, – сказал молодой.

Улеб не спеша наклонился подтянуть завязки кожаных, красиво вырезанных поршней. А потом так же неторопливо зашагал впереди воинов, в Верхний конец, мимо хором боярина Вышаты, к Новому княжескому двору. Люди выглядывали из-за заборов. Мало не весь город выскакивал из калиток, шёл следом. Ни дать ни взять, на вече.

В самом же Новом дворе было ещё малолюдно. Не князьям ждать, пока приведут судимого, – пусть-ка сам постоит на утреннем солнышке, посмотрит на него, может, в самый последний раз, да и добрым людям даст на себя посмотреть…

И не было у Улеба родни, что с мечами пришла бы посмотреть, по чести ли вершился над ним суд. А в случае чего встала бы за сородича, оспаривая неправый приговор, отстаивая истину в единоборстве… Один Людота. Тот-то пришёл раньше всех, да толку… Улеб, вступив во двор, увидел его сразу. Коротко глянул на него кругличанин, почему-то виновато покраснел и отвернулся, моргая. Ну что же, спасибо и на том… Улеб разгладил пятёрней бороду и встал посреди двора.