Павел I, сколько бы и какой крови в нем ни было, какими бы иноземными символами (например, мальтийскими) он ни увлекался, ставил национальные интересы на первое место, а потому радикально поменял внешнеполитические интересы, что, собственно, и привело его к гибели.

И особо показательно смотрится фигура Александра I. Вступив в политическую борьбу практически поневоле, в дальнейшем он воспринимал свое правление как служение – такое же, как в армии или государственных учреждениях, только более трудное и ответственное.

Поклонник французских просветителей, тонкий дипломат, мистик и вообще человек, мало напоминающий почвенного русского самодержца, в самый критичный момент своей жизни царь нашел в себе достаточно сил, чтобы действовать именно как национальный правитель. И привел империю к одному из высших триумфов в нашей истории – победе над Наполеоном.

В конце жизни он часто говорил, что отслужил 25 лет, а в армии после 25 лет дают отставку. От этих его рассуждений и родилась легенда, что самодержец российский лишь имитировал свою кончину и прожил до 1864 года в Сибири под именем старца Федора Кузьмича.

Кажется, кончина Павла I подавляюще подействовала на всех его сыновей, так что перспектива занять престол внушала им едва ли не ужас.

Отсюда и поведение двух братьев Александра I – Николая и Константина, которое казалось необычным и лицемерным В.И. Ленину, не понимавшему, как можно отказываться от власти. Надо вспомнить, что и сам Николай I в роковой день 14 декабря 1825 года готовился к смерти, однако не отступил, не столько даже умом, сколько «шестым чувством» понимая, что от его действий зависит судьба России.

Именно ответственность за судьбу России фактически и свела его в могилу, когда в разгар Крымской войны он вдруг осознал, что все его победы и достижения пошли прахом. «В плохом состоянии оставляю я тебе дела, Сашка», – совсем не немецкая фраза, сказанная им сыну перед смертью.

Александр II, уступая отцу в силе характера, упорно и целенаправленно двигался путем, который считал правильным, расплатившись за относительный успех реформ своей жизнью. В какой-то степени смерть царя-Освободителя стала своего рода искупительной жертвой, приостановившей сползание страны в революцию и междоусобицу.

Царь-Миротворец – Александр III, русский на 1/128 – воспринимался и воспринимается как своего рода квинтэссенция национальной традиции. И он тоже последовательно шел путем долга, оставив своему сыну и преемнику вполне благоустроенное и динамично развивающееся государство.

Фигура Николая II смотрится на фоне предшественников с особым трагизмом. Методичный и трудолюбивый администратор, худо-бедно, но умевший разрешать сложные проблемы и ситуации, он в какой-то момент просто устал нести бремя власти и отказался от нее, позволив убедить себя, что так будет лучше для России.