Мы не проехали и половины расстояния до берега, когда я услышал за своей спиной приближающиеся крики колесничего гиксосов и цокот копыт. Оглянулся и увидел, что между нами оставалось лишь три длины упряжки. Гиксос погонял лошадей сплетенным из кожи кнутом и орал на них на каком-то грубом, уродливом языке. Рядом с ним из-за передка высовывался вельможа Интеф. Его борода, заплетенная разноцветными ленточками, развевалась по обе стороны от шеи, а красивое лицо горело азартом охотника.

Он крикнул мне, и голос его перекрыл шум двух колесниц.

– Таита, мой милый, ты все еще любишь меня? Я хочу, чтобы ты доказал мне это перед смертью. – И захохотал. – Ты встанешь передо мной на колени и умрешь с полным ртом.

У меня мурашки пошли по коже, когда я представил себе это.

Наш путь пересекала оросительная канава, и я свернул вдоль нее, так как края были слишком крутыми. Колесница гиксосов последовала за нами по внешнему кругу, догоняя с каждым прыжком лошадей.

– А тебя, моя милая дочь, я отдам этим воинам. Они научат тебя кое-каким штукам, которые Харраб забыл тебе показать. Ты мне будешь не нужна, когда я получу твое отродье.

Царица Лостра крепче прижала к груди царевича, лицо ее побледнело и осунулось.

Я мгновенно понял замысел вельможи Интефа. Весь народ Египта останется верен ребенку египетской царской крови, даже если он будет сатрапом гиксосов. Царевич Мемнон должен стать марионеткой, с помощью которой царь Салит и Интеф намеревались править обоими царствами. Захватчики с древнейших времен пользовались этим приемом. Я погонял лошадей что есть силы, но они устали и замедляли ход, а вельможа Интеф приближался так быстро, что ему уже не нужно было кричать, чтобы его слышали.

– А, вельможа Харраб, как давно я жаждал этой встречи! А с тобой что будем делать? Сначала мы с тобой посмотрим, как воины развлекаются с моей дочерью…

Я старался заткнуть свои уши от этих мерзостей, но его голос словно проникал сквозь кости черепа.

Я продолжал смотреть вперед, сосредоточившись на езде по неровной дороге. Однако уголком глаза видел головы лошадей в упряжке гиксосов, которые поравнялись с моей колесницей. Их гривы развевались, а глаза дико горели, они неслись мимо нас на полном галопе.

Я оглянулся. Коренастый лучник гиксосов, стоявший рядом с Интефом, поставил стрелу на тетиву и натягивал лук. Расстояние было столь малым, что даже со скачущей колесницы невозможно промахнуться.

Тан вышел из боя. Он выронил меч и все еще висел на шее лошади с дальней от врага стороны. У меня остался лишь маленький кинжал, а царица Лостра сидела на коленях, стараясь прикрыть своим телом царевича.