— Эй, Джексон! Ты не знаешь парня по имени Башкан?

Джексон, толстяк в черной одежде и напудренном парике (точь-в-точь проповедник адского пламени или судья-вешатель), оторвался от второй кружки эля и сказал скрипучим, как шаги по гравию, голосом, ставя жирную точку:

— Не припоминаю.

— Я знаю, кто это, — сказал другой джентльмен — тоже толстяк, но помоложе, сидевший за столиком позади Джексона. — Малый по имени Башкан делал для меня кое-какую работу прошлым летом. А кто спрашивает?

Начало темнеть. Мэтью наблюдал, как Башкан копает землю. Если верить фермеру, который жил недалеко от городка Николсбург, рукастый мужик по имени Башкан умеет починить крышу амбара просто исключительно. Дрова колет до потери памяти. Краску кладет ровно-ровно. Он сказал фермеру своим странным голосом, что ему приходится подрабатывать, так как его главная нанимательница — скупая…

— …Сука — так он ее назвал, — поведал фермер за кружкой эля, которой его угостил Мэтью.

— Грустно слышать, что он так отзывается о леди, — сказал Мэтью.

— Да ну? — Фермер вскинул густые каштановые брови. — Вы знаете миссис Таак?

Мэтью потребовалось некоторое время, чтобы это переварить.

— Миссис… Таак?

— Это та, у которой он работает, — так он говорит. У нее свиноферма к северу от Николсбурга. Колбаски эта леди делает.

— Вот как, — сказал Мэтью, стряхивая с жилета невидимую пылинку. — Колбаски, значит.

— Говорят, в Филадельфии на них большой спрос. А для нас, местных, уж больно дорого.

Мэтью слушал, как в кронах деревьев шумит ветер. И вот он услышал, что лопата Башкана перестала скрести по земле. А еще через мгновение земля посыпалась обратно в могилу.

Фермер не смог сказать, как выглядит миссис Таак. Он никогда ее не видел. Скрытная, видимо, дама. О миссис Лавджой он слышал, но и ее никогда не видел. Тоже, наверное, скрытная.

Еще фермер сообщил, что Николсбург находится милях в семи отсюда. Он нечасто ездит в ту сторону, но сегодня утром, направившись на ярмарку скота, доехал почти до Филадельфии.

— Зачем вам понадобился Башкан?

— Да я слышал, что он хороший работник, — сказал Мэтью. — Вот и решил поискать его.

— Не думаю, что он из тех, кого можно найти, — последовал ответ. — Он сам вас находит.

Уже почти совсем стемнело. Мэтью смотрел, как Башкан утрамбовывает землю лопатой: он хорошо делал свою работу, никуда не спешил. Потом Башкан вернулся к повозке, достал оттуда деревянное надгробие и вогнал его в землю, от души ударив по нему два раза киянкой. Убрав инструменты, Башкан отнес один фонарь в церковь, а Мэтью сидел и размышлял, может ли человек достичь когда-либо дна в том зле, которое творит.