— С меня десять фунтов, если вы поставите свою подпись в течение недели, — сказал тогда Мэтью. И, вспомнив о своем положении в обществе — что он обычный горожанин, такой же, как все, — добавил: — Ваша светлость.

— Вы что, сэр, не слышите меня? В любом случае такие дела требуют времени. Хоть мы и говорим о личной собственности, нам необходимо учитывать, будет ли это безопасно для города. Этот вопрос должен обсудить городской совет. Собрание олдерменов. Некоторые из них категорически против такого рода вещей. Нет-нет. Это исключено.

Тогда Мэтью, достав из кармана, положил на стол серебряное кольцо с затейливой гравировкой из ларца Морга. И подвинул его через континент к лорду Корнбери.

Оно было взято рукой в фиолетовой перчатке, рассмотрено в свете, льющемся из окна рядом с портретом королевы Анны, и небрежно отложено в сторону.

— Красивенькое, — произнес накрашенный рот, — но у меня таких дюжина.

И тогда Мэтью извлек из кармана ожерелье серовато-голубого жемчуга, действительно ставшее очень красивым после того, как с него смыли грязь.

— Ваша светлость, простите, что спрашиваю, — сказал Мэтью, — но вы не знаете, почем нынче нитка жемчуга?

Лорд Корнбери, понятное дело, знал.

Мэтью нашел Маккаггерса, Зеда и Берри на набережной у рыбного рынка в конце Смит-стрит. К причалу подходили и швартовались небольшие суда и лодки. На мокрые доски выгружались корзины, полные даров моря. У своих тележек стояли засольщики, рыскали в поисках ужина покупатели и кошки.

Вокруг кипела торговля, рыбаки перетаскивали свой улов, а Берри и Зед стоя рисовали черными грифелями на листах больших блокнотов. Поодаль, храбрясь и бодрясь, стоял Маккаггерс, хотя было ясно, что рыбный рынок не принадлежит к числу его любимых мест в городе. Он прикрывал нос платком, пропитанным, как предполагал Мэтью, каким-нибудь ароматическим тонизирующим средством.

Мэтью направился к ним по причалу. Зед первым его увидел. Великан коснулся плеча Берри, она подняла глаза, проследила за взглядом Зеда и улыбнулась, увидев, кто к ним пришел.

— Здравствуй! — крикнула она ему.

Ее вежливая улыбка превратилась в залихватскую косоватую усмешку. Сегодня Берри была каким-то всполохом красок — как и подобало ее артистической натуре. На ней была широкополая красная шляпа и красно-желтое платье из набивной ткани с цветочным рисунком. Ее плечи и руки покрывала светло-зеленая шаль, а на руках были митенки из желтой шерсти — в них легче было работать карандашом.

— Здравствуй, — ответил он и подошел к ней, чтобы посмотреть, что там они с Зедом рисуют.